Жизнь после травмы глаза. Психологические особенности личности людей с нарушением зрения

Для решения задачи изучения психологии психологических особенностей незрячих и слабовидящих людей необходимо подробнее остановиться на некоторых психофизиологических аспектах. Психика слепых и слабовидящих является, как и в норме, единством субъективного и объективного, т.е. в ней отражается объективная действительность, специфически преломляющаяся в сознании каждого индивида. Изучение психики незрячих и слабовидящих осложняется по сравнению с изучением психики нормально видящих следующими особенностями: На общечеловеческие проявления психики слепых и слабовидящих оказывают существенное влияние разнообразные аномальные факторы (нарушения зрения), которые маскируют и зачастую искажают проявления основных закономерностей психических процессов, состоянии и свойств личности. Особенно осложняется процесс выявления общих закономерностей и специфических особенностей психики слепых и слабовидящих при осложнении дефектов зрения патологическими изменениями в других частях организма. Сложность изучения психики незрячих и слабовидящих заключается также и в том, что контингент лиц, попадающих под данное определение, очень разнообразен как по характеру заболеваний, так и по степени нарушения основных зрительных функций. Большое значение для развития психики имеет время наступления слепоты:

1. слепорожденные - к этой группе относят людей, потерявших зрение до становления речи, т.е. примерно до трех лет, и не имеющих зрительных представлений.

2. ослепшие - потерявшие зрение в последующие периоды жизни и сохранившие в той или иной мере зрительные образы памяти. Совершенно очевидно, что, чем позже нарушаются функции зрения, тем меньшим оказывается влияние аномального фактора на развитие и проявление различных сторон психики. Но вместе с тем изменяются, ограничиваются в связи с возрастным снижением пластичности и динамичности центральной нервной системы возможности компенсаторного приспособления. Далее рассмотрим суть понятия "дефект" и содержание процесса компенсации.

Дефект - это физический или психологический недостаток, влекущий за собой отклонения от нормального развития. По своему происхождению дефекты разделяются на врожденные, которые могут быть обусловлены неблагоприятными генетическими факторами, хромосомой патологией, различными отрицательными воздействиями на плод в период внутриутробного развития и в момент рождения, и приобретенные, которые могут быть следствием перенесенных в постнатальный период интоксикации, травм и главным образом инфекционных заболевании (менингит, энцефалит, грипп, туберкулез и др.). Врожденные и приобретенные дефекты зрения относятся к первичным соматическим дефектам. Эти аномалии в свою очередь вызывают вторичные функции отклонения (снижение остроты зрения, сужение или выпадение частей поля зрения и пр.), которые оказывают негативное влияние на развитие ряда психологических процессов. Таким образом, можно сделать вывод о том, что между соматическим дефектом и аномалиями в развитии психики имеются сложные и функциональные связи. Впервые сущность дефекта и обусловленное им аномальное развитие было проанализированы Л.С.Выготским. О структуре дефекта, соотношении первичных и вторичных дефектов, неоднозначности влияния различных соматических дефектов на развитие структурных компонентов психики аномальных людей мы знаем также благодаря научным работам Л.С.Выготского. Наиболее значимым для психологии слепых и слабовидящих явилось положение этого выдающегося ученого о дивергенции культурного и биологического в процессе развития аномального человека и возможности ее преодоления путем создания и использования "обходных путей культурного развития ненормального человека". Вот, как об этом пишет Л.С.Выготский: " Основной отличительной чертой психического развития ненормального человека является дивергенция, несовпадение, расхождение, обоих планов развития, слияние которых характерно для развития нормальной личности. Оба ряда не совпадают, расходятся, не образуют слитного, единого процесса. Пробелы и пропуски в одном ряду вызывают в другом ряду иные пробелы и в иных местах. Обходные пути культурного развития создают особые, как бы нарочно построенные в экспериментальных целях формы поведения". Говоря об обходных путях культурного развития слепого человека, Л.С.Выготским приводит в качестве примера такого пути точечный шрифт Брайля, который, заменив обычную оптическую азбуку, сделал доступными для слепых чтение и письмо. Важность рассмотренного принципа обходных путей культурного развития, на наш взгляд, можно обосновать тем, что ":дефект, создавая отклонение от устойчивого биологического типа человека, вызывая выпадение отдельных функций, недостаток или повреждение органов, более или менее существенную перестройку всего развития на новых основаниях, по новому типу, естественно, нарушает тем самым нормальное течение процесса врастания человека в культуру", при этом "высшего выражения это затруднение... достигает в той области, которую мы выше обозначили как собственную сферу культурно-психологического развития человека: в области высших психических функции и овладения культурными приемами и способами поведения".

Любой дефект, т.е. физический или психический недостаток, следствием которого является нарушение нормального развития, приводит к автоматическому включению биологических компенсаторных функций организма. В этом смысле компенсацию можно определить как универсальную способность организма в той или иной степени возмещать нарушения или утрату определенных функций. Однако при наличии таких тяжелых дефектов как слепота и слабовидение компенсаторное приспособление не может расцениваться как полное, восстанавливающее нормальную жизнедеятельность человека, если оно протекает только в биологическом плане. Таким образом, компенсацию слепоты и слабовидения следует рассматривать как явление биосоциальное, синтез действия биологических и социальных факторов. С исследованием физиологических механизмов компенсации связаны такие всемирно-известные имена, как И.И.Павлов и П.К.Анохин. Необходимо отметить, что три основных принципа рефлекторной теории - причинность, единство анализа и синтеза, структурность, сформулированные И.П.Павловым, явились основополагающими для теории компенсации. Однако исследования П.К.Анохина показали следующее: 1. Рефлекторный характер возникновения и протекания компенсаторных перестроек основан на принципах, общих для возмещения любого дефекта; 2. Независимо от характера и локализации дефекта компенсаторные приспособления осуществляются по одной схеме и подчиняются единым принципами. Как уже отмечалось выше, психика слепых и слабовидящих существенно не отличается от психики нормально видящих людей, однако имеет некоторые особенности, в связи с той огромной ролью, которую играет зрение в процессах отражения и контроля за деятельностью. Выпадение или глубокое нарушение функции зрения, прежде всего, сказываются на фундаментальном свойстве отражательной деятельности человека - активности. Особенно существенно нарушения зрения затрудняют ориентировочно-поисковую деятельность. А.Г. Литвак объясняет это явление тем, что развитие активности зависит не только от возможности удовлетворить потребность узнать, что окружает индивида, но и от внешних воздействий, которые способствуют возникновению мотива ориентировочной деятельности. Количество же таких воздействий на слабовидящих и особенно слепых детей резко снижается в связи с нарушениями зрительных функций и обусловленной этим ограниченной возможностью перемещения в пространстве. Наиболее отчетливо снижение активности наблюдается в преддошкольном и дошкольном возрасте. Л.И.Солнцева, отмечая особенности развития незрячего ребенка, пишет: " Несколько замедленное общее развитие слепого ребенка вызвано меньшим и бедным запасом представлений, недостаточной упражняемостью двигательной сферы, ограниченностью освоенного пространства, а самое главное - меньшей активностью при познании окружающего мира". У учащихся начальной школы снижение активности наблюдается также достаточно отчетливо. Однако, принимая во внимание положение Л.С.Выготского о том, что основой компенсаций дефекта должна стать конвергенция (сведение) созревания и развития на основе использования обходных путей, можно с уверенностью говорить о реальной возможности нейтрализовать действия этих неблагоприятных факторов на развитие человека. Стимулируя в процессе специально организованного воспитания и обучения активность, перцептивные потребности, включая в деятельность сохранные анализаторные системы, можно дать развитию психики слепых и слабовидящих детей направление, максимально приближающее к развитию нормально видящих людей. Но все-таки, в тифлопедагогической литературе отмечаются определенные отличия психического развития незрячего человека от зрячего. В общих чертах они сводятся к тому, что ряд психических процессов (ощущение, восприятие, представление) оказываются в прямой зависимости от глубины дефекта, а некоторые психические функции (цветоощущение, скорость восприятия и др.) зависят также от характера патологии. Отмечается также и то, что такие структурные компоненты, как мировоззрение, убеждения, моральные черты характера и т.п., оказывается независимыми от глубины дефекта и характера патологии зрения. При этом зависимость развития психики от состояния зрительных функций проявляется не столько в конечных результатах этого процесса, сколько в его динамике. Таким образом, дефект представляет собой физический или психологический недостаток, который влечет за собой отклонения от нормального развития. Врожденные и приобретенные дефекты относятся к первичным соматическим дефектам, вызывающим вторичные функциональные нарушения, которые в свою очередь оказывают негативное влияние на развитие ряда психологических процессов. Следовательно, можно сделать вывод о наличии сложных структурных и функциональных связей между соматическим дефектом и аномалиями в развитии психики. Любой дефект, следствием которого явилось нарушение нормального развития, приводит к автоматическому включению компенсаторных функций организма. В контексте слепоты и слабовидения, компенсацию следует рассматривать как явление биосоциальное, т.е. синтез действия биологических и социальных факторов. Особенно существенно дефект зрительных функций сказывается на фундаментальном свойстве отражательной функции человека - активности, что частично объясняется снижением количества внешних воздействий, способствующих развитию мотива ориентировочной деятельности, на слабовидящего или незрячего человека. Однако, анализируя научные исследования Л.С.Выготского, а также тифлопедагогический опыт других специалистов, мы приходим к выводу о том, что, реализуя обходные пути культурного развития незрячего человека, включая в деятельность сохранные анализаторные системы, можно минимизировать действие неблагоприятных факторов на развитие психики такого человека.

На протяжении многих веков в обыденном сознании людей складывалось представление о слепом человеке, как о глубоко ущербной и неполноценной личности. Слепым людям приписывались разнообразные отрицательные личностные свойства, такие как гипертрофированные биологические потребности, дурные привычки, отсутствие духовных интересов, наличие отрицательных черт характера и прочие. Все эти особенности рассматривались как прямое следствие нарушение зрения.

Наряду с подобными воззрениями имели место и прямо противоположные концепции, утверждавшие абсолютную независимость личности и ее устойчивых свойств от соматического состояния и условий жизни. Утверждалось, что личность формируется спонтанно, а слепота, ограничивающая контакты человека с внешним миром, способствует его самопознанию и самосовершенствованию. А.А.Крогиус, рассматривая влияние слепоты на психологическое развитие, писал: ": она кладет глубокий отпечаток на всю личность. Но также, как одно впечатление может вызывать самые разнообразные реакции, так и слепота может привести к самым различным проявлениям и к образованию самых различных особенностей. Очень многое в этом отношении зависит от социальных условий, от влияния наследственности, от собственных усилий, от работы над самим собой".

Тифлопсихологами отмечается тот факт, что дефекты зрения могут приводить к развитию негативных черт характера, таких как негативизм, агрессивность, внушаемость, ленивость, конформность и другие. Однако при правильной организации воспитания и обучения слепого человека формирование позитивных свойств личности, мотивации общения и обучения оказывается практически независимым от состояния зрительного анализатора. Таким образом, очевидно, что в формировании основных свойств личности на первый план выступают социальные факторы, действие которых оказывается относительно или полностью независимым от времени возникновения и глубины патологии зрения. Нарушения зрения оказывают влияние на диапазон избирательного отношения аномального ребенка к окружающей действительности, сужая его в зависимости от глубины патологии. Однако интересы к определенным видам деятельности, успешно осуществляющейся без зрительного контроля, оказываются такими же глубокими, устойчивыми и действенными, как и у нормально видящих людей. Таким образом, содержательная сторона психики при развивающем обучении оказывается независимой от дефектов зрения.

Следовательно, между зрячими и слепыми людьми, а тем более между зрячими и слабовидящими людьми различия могут наблюдаться только в динамике становления различных свойств личности.

Подчеркивая большую роль социально-психологического сопровождения людей с нарушениями в психике, Л.С. Выготский писал, что наступит время, когда аномальные люди, оставаясь слепыми, "перестанут быть дефектными, потому что дефектность есть понятие социальное, а дефект есть нарост на слепоте... Социальное воспитание победит дефективность". Эмоциональная сфера незрячих людей является наименее изученной в тифлопсихологии, поэтому предоставляет большой исследовательский интерес. По свидетельству А.Г.Литвака этот пробел в знаниях тифлопсихологии главным образом связан с трудностями объективного изучения эмоции и чувств. Однако, на мой взгляд, другой причиной недостаточного изучения эмоциональной сферы незрячих людей является недооценка значимости эмоциональных переживаний в развитии личности незрячих людей. По данным наблюдений тифлопсихологов нарушение зрения и его крайняя форма - слепота, значительно сужая сферу чувственного познания, не может повлиять на общие качества эмоций и чувств, их номенклатуру и значение для жизнедеятельности. Слепота может повлиять лишь на степень проявления отдельных эмоций, их внешнее выражение и на уровень развития отдельных видов чувств. Тифлопсихологами подчеркивается, что основная причина возникновения аномалии развития эмоций и чувств (отсутствие чувства долга, эгоизм, отсутствие чувства нового, чувство враждебности, агрессивности, негативизм) заключается в неадекватном воспитании (гиперопека) и отношений к незрячему человеку. Многие исследователи отмечали, что слепота влечет за собой изменения в характере эмоциональных состояний в сторону преобладания астенических, подавляющих активность индивида настроений грусти, тоски либо повышенной раздражительности, аффективности. Подобные выводы обычно делались в ходе исследований поздно ослепших людей, тяжело переживающих утрату зрения, но распространялись также и на слепорожденных и рано ослепших людей. Современные тифлопсихологи изучая особенности развития незрячих и слабовидящих людей, приходят к выводу о том, что компенсаторные процессы, а также адекватное, специально организованное воспитание и обучение детей с нарушениями зрения и слепотой способны минимизировать негативное влияние нарушений развития на эмоциональную сферу.

Ольге 29 лет: она хороший ресторанный маркетолог и недавно переехала из холодного Екатеринбурга в Краснодар, где живет с мужем, маленькой дочерью и бородатым цвергшнауцером. В зрачке ее правого глаза клубится белое облако - признак того, что глаз слеп. 11 лет назад офтальмолог сделал ей неудачную инъекцию, и, как будто ничего не произошло, продолжает работать по профессии. Девушка говорит: «Я - это не мой мертвый глаз», но все же не способна водить машину и сталкивается с ежедневными трудностями, которых можно было избежать. В рубрике «Личный опыт» The Village рассказывает историю о врачебной ошибке, жертвой которой может стать каждый, о принятии, преодолении и безнаказанности.

Ошибка

Весной 2007 года Оля с матерью отправилась в частную клинику в Екатеринбурге, чтобы подобрать очки. Девушка много читала, но никаких проблем, кроме прогрессирующей близорукости, у нее не было. «Нужно было лишь замерить остроту зрения и выписать рецепт, но на приеме врач всплеснул руками: ужас, кошмар, сетчатка глаза начинает отслаиваться, все очень плохо, срочно назначить терапевтический курс, - рассказывает она. - Курс по тем временам стоил солидных денег - около 10 тысяч рублей, но мы немедленно согласились. С трудом нашли нужный и редкий препарат, который продавался только в одной аптеке. Десять последующих дней я ходила к врачу на магнитно-лазерную терапию и очень болезненные инъекции, которые ставятся во внешний уголок глаза, в орбитальную впадину».

Инъекции, которые выбрал и ставил врач, называются парабульбарными. Во время такой процедуры иглу вводят в сетчатку вокруг глазного яблока почти на сантиметр - это больно и очень рискованно. Позднее выяснится, что право проводить такую процедуру имеют только специалисты высокой категории, и только в случае крайней необходимости. У врача такого права не было - и необходимости, как выяснилось, тоже.

«Десять дней ничего, кроме боли и синяков под глазами, не менялось и не происходило. И вдруг, на десятый день - резкая боль во всю голову, и у меня слепнет глаз. Врач, очевидно, запаниковал, но все же сделал укол во второй глаз и сказал, что я перенервничала, и это спазм: нужно успокоиться и идти домой, - вспоминает Оля. - До сих пор помню эту солнечную субботу. Я иду домой и предупреждаю маму, чтобы она не пугалась - у меня временно ослеп глаз. Но к вечеру лучше не стало, и к понедельнику тоже. Я сходила на прием к врачу, и тут начался двухнедельный марафон моей растерянности и человеческой подлости».

Врач отправил девушку из «Преображенской клиники» на кафедру глазных болезней Уральской медакадемии, в государственный клинический центр - его коллеги обследовали пациентку, брали деньги и разводили руками. С врачом Ольга созванивалась каждый день, но в течение двух недель никто не мог поставить ей диагноз. Пока, наконец, сестра не отвела ее к знакомому доктору в обычную городскую больницу, где в обшарпанном кабинете, на допотопном оборудовании офтальмолог буднично диагностировал ей атрофию зрительного нерва. То, что ослепший глаз больше никогда не будет видеть, и лечащий врач, и его коллеги, как оказалось, знали сразу.

Зрительный нерв - это канал, по которому изображение, которое попадает на сетчатку глаза, транслируется в мозг. Там эти сигналы превращаются в картинку. Если его питание по какой-то причине нарушается, нерв постепенно отмирает и уже не может нормально передавать сигналы с сетчатки глаза в мозг. «По сути, врач проткнул мне глаз. Препарат, который должен был попасть в мышечную область, попал в стекловидное тело глаза. Он заживляет мышцу, но на стекловидном теле вызвал токсический шок, а тот уже привел к слепоте. Оказывается, если бы врач выпарил его сразу - последствия были бы не такими ужасными», - рассказывает Оля.

Инвалидность здесь надо подтверждать каждый год - а я считаю это унизительным. Действительно, а вдруг за 365 дней у меня вырастет новый глаз или, скажем, нога?

Слепота

«В первый год после произошедшего я еще могла посчитать количество пальцев на вытянутой руке - у меня оставалось предметное зрение. Сейчас своим правым глазом я различаю лишь свет и темноту, и могу понять, какого цвета луч, если он насыщенный: желтый, красный, оранжевый или зеленый. Темные оттенки спектра я не различаю. На левом глазу у меня минус девять.

Через несколько дней после диагноза я начала безудержно реветь целыми днями, потому что вдруг поняла, что происходит. Что глаз не видит. Что привычного поля зрения больше нет, и ты внезапно бьешься головой о стены и столбы, когда идешь привычным маршрутом. Чтобы почувствовать это - закройте один глаз. Со временем к такому адаптируешься, но я научилась жить с таким зрением не сразу.

Однажды я шла домой в сумерках, и оставалось два перекрестка, когда я потерла глаз и потеряла линзу. Темно, машины, и не работает светофор - а я не вижу, далеко ли эти машины, и вокруг никого. Не знаю, сколько прошло времени, пока я рыдала от беспомощности, но в итоге я прицепилась к группе людей, перебегающих дорогу. После этой истории я отчетливо поняла, что не нужно стонать - даже полностью слепые люди не сетуют, а учатся ходить с палочкой.

Бывает досадно и неудобно не видеть вещей, которые видят все, - так бывает при ярком свете, тогда у меня особенно плохое зрение. Я не сдавала права, потому что инвалидам по зрению права не выдают: офтальмолог не выпишет заключение и не даст пройти медкомиссию. Управлять машиной я умею, но никогда не сунулась бы в плотный трафик - если в обычной жизни я могу поворачивать голову, чтобы рассмотреть что-нибудь получше, то на дороге рискую просто не успеть. Когда я ждала дочь, врачи настояли на кесаревом сечении - слишком велик был риск потерять зрение полностью, рожай я естественным путем.

Еще у меня есть проблема, которую поймут многие девочки, - сделать одинаковый макияж. Чтобы накрасить веко, нужно закрыть глаз. И когда я закрываю единственный зрячий глаз, чтобы накрасить его, делаю это действительно вслепую. Получается, что макияж я делаю по памяти. С бровями не легче - чтобы накрасить их, нужно снять очки, и очень часто я выхожу из дома с разными бровями.

Несмотря на все трудности, еще десять лет назад мы с мамой посоветовались и решили, что статус инвалида в 19 лет - это лишнее. Во-первых, в нашей стране, к сожалению, это понятие ужасно стигматизировано. Во-вторых, инвалидность здесь надо подтверждать каждый год - а я считаю это унизительным. Действительно, а вдруг за 365 дней у меня вырастет новый глаз или, скажем, нога?»

Врач

«За те десять дней, что я приходила к врачу на процедуры, и каждый раз проводила около 30 минут в его кабинете, у нас сложились какие-то дружеские отношения. Взрослый мужчина, очень похожий на моего папу, - и вдруг, когда он меня калечит, то не звонит и не просит прощения, а посылает к своим коллегам, уговаривая не давать мне заключения, и уходит в глухую оборону. В ответ на судебную претензию он написал, что пациентка не выполняла рекомендации, не являлась на обследования, пропала, а глаз ей, вероятно, проткнули где-то в подворотне.

Десять лет назад в России очень сложно было доказать вину врачей, широкой практики просто не существовало. Мама выбила мне направление в Москву, в Институт глазных болезней Гельмогольца, где мне подтвердили диагноз и сообщили, что врач мог бы исправить свою ошибку: полностью зрение бы не сохранилось, но осталась бы его часть. А еще сказали, что моя сетчатка в идеальном состоянии - никакого лечения не требовалось. Я отправилась с этой мыслью сживаться, а через полгода подала в суд на клинику. Делу помогал опытный медицинский юрист, но в первой же инстанции, в Кировском районном суде Екатеринбурга, нам отказали. Мама хотела бороться, а я отказалась - зрения мне это бы не вернуло, но мы потратили бы немало денег.

Еще через два года на моем ослепшем глазу начала развиваться катаракта. Когда глаз не получает достаточного количества питания, мускулатура слабеет, и глаз начинает уходить с орбиты. В расфокусированном зрачке начинается деградация белка: он белеет и превращается в бельмо. Все началось с маленькой мутной точки, которая быстро заняла весь зрачок, а глаз начал косеть. Я снова побывала в Институте Гельмгольца, где мне сделали лазерную коагуляцию катаракты - остановили воспалительный процесс. После этого мне захотелось посмотреть своим уплывающим глазом в глаза врачу - тому самому.

Я нашла коммерческую клинику - другую, в ней он работает до сих пор. Нет, мне не хотелось выколоть ему глаз, просто из-за нахлынувших переживаний я решила увидеть, как он отреагирует на меня. Но мне быстро перезвонили из регистратуры и сообщили, что врач примет меня лишь в присутствии заведующего отделением и совершенно в неудобное мне время. Я распсиховалась, и встречи не состоялось».

Я понимаю, что мое зрение год от года будет падать. Когда я задумалась о том, кем работают слепые, то пошла и окончила несколько курсов массажа

Принятие

Свое отношение к случившемуся я формулирую шуткой: «О господи, ты потерял глаз на войне, как ты живешь? - Ерунда, царапина, щедрые боги дали мне второй!» Главное, что я вынесла - пока ты жив, ко всему можно приспособиться, другое дело - как ты выдержишь этот экзамен. Я обычная молодая женщина, у которой все впереди, просто у меня теперь нет запасного глаза. Мы так заморочены на физическом, на внешности, мы так боимся быть не такими: косыми, с неидеальным телом и неправильным прикусом, что не замечаем - с нами все так, все в порядке.

Возможно, мой глаз усохнет и уменьшится в орбите - такие дегенеративные процессы возможны. Глаз удаляют, и на его место ставят имплантат. Буду как бог Один. Еще я понимаю, что мое зрение год от года будет падать. Когда я задумалась о том, кем работают слепые, то пошла и окончила несколько курсов массажа. Пока я жила в Екатеринбурге, у меня сложилась большая клиентская база, и люди говорили, что мои руки действительно лечат. Возможно, это следствие ухудшения зрения - мозг обладает большой компенсаторной силой, и я заметила, как со временем у меня улучшилось обоняние и обострились тактильные ощущения.

Моя особенность заметна, но я окружаю себя тактичными людьми, которые делают вид, что все в порядке. Когда на третьем свидании я рассказала будущему мужу о слепоте, он просто спросил: «И что?», на этом разговор прекратился. Восьмилетнему племяннику на вопрос, что с глазом, я грозным голосом отвечаю, что вижу им все, что он натворил в прошлом. Единственный раз, когда меня намеренно обидели, случился в инстаграме: я покритиковала пост знакомой девушки-фотографа, а та напомнила, что я косая.

Знакомым я рассказываю свою историю, чтобы те никогда не ходили к навредившему мне врачу. Хотя некоторые все равно лечатся у него, и как бы извиняются: «Ну у него же случайно вышло».

Зрение как система восприятия включает в себя две составляющие: во‑первых, собственно органы зрения — глаза, нервные волокна, определенные участки мозга, а во-вторых, процессы расшифровки поступающих в мозг сигналов. И если матчасть этой системы изучена досконально, то как работает декодирование — об этом можно лишь строить гипотезы. Акт видения вполне сопоставим с электрохимической активностью определенных участков нашего мозга, но где, как и в каком внутреннем пространстве человека расположен экран повседневного сериала — этого ученые до сих пор не знают.

Такая двойная организация процесса видения нами окружающего мира сформировала два основных подхода к глазным нарушениям — офтальмологический и психоневрологический. Своего рода спор физиков и лириков в изучении зрительной системы человека.

Офтальмологический подход рассматривает зрение, прежде всего, как оптическую и электрохимическую систему, то есть весьма сложную, но все-таки машину. Соответственно, если в механизме что-то происходит не так, как должно, это подразумевает поломку одной из деталей, нарушение транспортировки технических жидкостей, ненадлежащую эксплуатацию или вообще — изначальный брак при сборке. Другими словами, три кита традиционной офтальмологии: травма, наследственность и длительное напряжение зрения в условиях, сложных для функционирования глаз.

Психологи и неврологи, напротив, допускают, что на наше видение могут влиять психологические травмы и стрессовые состояния. С одной стороны, стресс и нагрузки на психику сказываются непосредственно на органике. Например, пытаясь находиться в рамках, принятых при социальных контактах, мы силой воли« удерживаем лицо», но эмоции все равно найдут выход. В результате повышения артериального или внутричерепного давления поднимется и давление сосудов глазного дна, или долгое время будут перенапряжены мышцы, фокусирующие хрусталик, и т. д. Такие состояния близки к классическим психосоматозам — не удивительно, что к «золотой семерке» психосоматических заболеваний сейчас добавили мигрень, с ее характерными глазными болями, непереносимостью света и иногда аурой(частичной или полной кратковременной потерей зрения). С другой стороны, деструктивная психическая нагрузка может и не нарушить работу органов восприятия, но вполне способна вызвать искажение или блокирование интерпретации зрительной информации.

Глаза б мои не смотрели!

Как система восприятия и переработки информационного потока, зрение не только воспринимает увиденное, но и — при необходимости — вытесняет его. Отказ в доступе к осознанию травмирующей, опасной информации можно сравнить с предохранителями в электронике. При экстремально высоком психологическом напряжении зрение способно просто отключаться — «не желаю видеть», «не могу видеть». В результате организм реализует императив буквально — мы действительно перестаем что-то замечать.

Случаи возникновения слепоты или проблем со зрением из-за психического напряжения или шока известны с глубокой древности.
У Геродота есть описание психогенной слепоты, поразившей афинского воина во время Марафонского сражения: «Афинский воин, Эпицелий, сын Куфагора, храбро сражался на поле брани, когда вдруг утратил зрение. Оба его глаза перестали видеть, хотя он не был поражен ни мечом, ни копьем, ни камнем, выпущенным из пращи. С этого момента и до конца своей жизни он оставался слепым». Высокий эмоциональный накал и внезапное осознание неминуемой гибели заставило психику Эпицелия блокировать зрительную информацию.

Самые распространенные психогенные нарушения зрения — это частичная или полная слепота, туннельное зрение, одно- или двустороннее снижение его остроты, раздвоение и растроение объектов. Природа расстройств, приводящая к подобным результатам, самая разная. Чаще виной всему бессознательное воспроизведение симптомов в попытке решить социальный конфликт. Например, резко теряется или критически ухудшается зрение в строго определенных ситуациях.

При этом« больной» получает и некую выгоду. Первичная заключается в том, что удается избежать разрушающего конфликта межу тем, что человек видит, и базовыми установками его внутренней реальности. Вторичная состоит в приобретении бонусов в межличностных отношениях и социальной жизни. Это и манипуляции близкими людьми, и возможность реализовать определенные поведенческие схемы — например, «отпустить весла», — и шанс получить заботу и постоянное внимание от родственников. Причем симптомы не связаны с какими-либо изменениями в органах: могут внезапно возникать, устойчиво держаться и так же неожиданно пропадать. Недоверчивым наблюдателям это дает повод подозревать больного в симуляции.

В зависимости от психологической школы, процесс трактуется по‑разному, но общая база опирается на классический психоанализ. Например, психогенная слепота указывает на прямое нежелание видеть проблему, близорукость — на отказ от попыток спрогнозировать будущее, дальнозоркость — на неприятие того, что под руками, рутины, ближнего окружения.

Зачастую соматические расстройства поддерживаются лингвистически: многие устойчивые фразеологизмы как бы иллюстрируют происходящее или задают направление реакции на травмирующее событие — «видеть это не хочу», «глаза бы мои тебя не видели», «не показывайся мне на глаза», «потемнело в глазах», «как сквозь туман», «в глазах черно», «дальше носа не видит». Хотя нельзя утверждать, что вытесненные в бессознательное импульсы буквально используют языковые штампы, чтобы проявиться в виде функциональных нарушений.

Использовать очки, глазные капли и хирургическое вмешательство для излечения проблем со зрением как защитной реакции психики — по меньшей мере наивно. Если пациент выбирает такой путь защиты или манифестации непроявленных психических процессов, попытка медикаментозно свести эти знаки на нет только усугубит ситуацию — следующие соматические сигналы могут быть еще изощреннее и жестче. Намного эффективнее в этом случае — психотерапевтические методы в сочетании с седативными средствами и антидепрессантами, а это уже вопрос к специалистам.

ТЕКСТ: Денис Грачев

Психология больного с утратой зрения. Как отмечается в литературе, зрение имеет несколько психологических сторон: а) оно включает в себя круг актуального взаимодействия с непосредственной действительностью; б) отделяет субъекта от окружающей сред («я» – «другие и мир»); в) дает возможность воспринимать других и сравнивать себя с другими; г) позволяет воспринимать вместе с другими те же явления – общие впечатления . Психологические особенности зрения находятся в непосредственной зависимости от органа зрения – глаза, который является орудием познания внешней среды, а его функции лежат в основе трудовой и творческой деятельности [Ерошевский Т. И., Бочкарева А. А., 1977]. Слуховой и зрительный анализаторы обеспечивают не только по­ступление, но и переработку идущей из внешней среды информации.

В психологии любого человека, страдающего заболе­ванием глаз, независимо от степени угрозы потери зрения, всегда выступает опасение и даже страх стать слепым [Николенко Т. М., 1977]. Так, блефароспазм, практически лишая больных зрения, порождает слож­ную систему переживаний, ведущих к нарушению при­вычного жизненного стереотипа, затруднению адаптации. Сила психотравмирующего воздействия в таких случаях определяется индивидуальной значимостью болезни для данного пациента. Типы реагирования раз­личны: истерический, тревожно-депрессивный, фобический, ипохондрический [Вышлов В. Ф., 1977].

У некоторых больных глаукомой после ознакомле­ния их с диагнозом, с серьезностью заболевания, при­водящего иногда к потере зрения, сразу же возникают состояние угнетенности, тревога, страх. Эти психоло­гические сдвиги носят довольно затяжной характер: от нескольких недель до месяцев, 2-3 лет [Вострокнутов Н. Н., Михеева Е. Г., Успенский Б. А., 1973].

Прогрессирующее снижение зрения обычно сопро­вождается глубокими переживаниями. Настроение у больных, как правило, сниженное, нередки жалобы на бесперспективность, одиночество, беспомощность. При подготовке к операции и после нее, при ношении повязки на глазах интенсивность этих переживаний значительно ослабевает, уступая место надежде на благоприятный исход. В случаях же, когда оперативное вмешательство не приводило к улучшению зрения, наблюдалось усиление этих психологических сдвигов [Никитина Г. Ф., 1975]. У некоторых больных с нало­женной повязкой после удаления катаракты на фоне приподнятости настроения с недооценкой тяжести и серьезности заболевания наблюдалось оживление, нарушение режима, стремление снять повязку [Зискинд Ю., 1963], т. е. имеет место проявление гипосоматонозогнозии.

Личностная реакция на внезапную потерю зрения являлась предметом исследования у раненых во время Великой Отечественной войны. Наблюдения в глазных отделениях военных госпиталей показали, что почти каждый раненый с потерей зрения под влиянием внезап­но на него обрушившегося увечья - слепоты - переживает тяжелый «кризис личности» [Мерлин В. С., 1945]. Конечный выход из него - приспособление к сле­поте, примирение с ней, возвращение в семью и включе­ние в трудовую деятельность, иждивенческие установки и проч.- обусловливается в значительной мере преморбидно-личностными особенностями. В подавляющем большинстве случаев этот кризис не выходит за пределы психологических реакций, преимущественно в виде сниженности настроения, ослабления двигательной активности. В отдельных случаях наблюдается «двигатель­ная буря» с суицидальными высказываниями [Ракитина П. А., 1947]. По нашим наблюдениям, дело не ограничивается только высказываниями, иногда такие больные совершают суицидальные действия. Выключение зрения, вызывая полный отказ от прежнего жизненного стереотипа или значительно изменяя его, приводило к «реконструкции» личности [Матвеев В. Ф., Семенов А. И., 1973, 1975].

При оценке качественных параметров психологической реакции на слепоту следует учитывать их зависи­мость не только от преморбидно-личностных особенностей, но и от биологических возможностей организма, его способности компенсировать потерю функции. При­нято считать, что у слепых наступает изменение порога анализаторов слуха, осязания, обоняния, хотя пороги и не выше нормы, но они достигают высокой степени дифференцированности.

Реакция больных на слепоту, по данным А. И. Семе­нова (1974), проходит следующие три этапа. Первый - этап острой реакции, сопровождающийся ситуационно- тревожным состоянием, страхом слепоты, подавленным настроением, ослаблением двигательной активности. Второй - этап снижения настроения, энергии и инициа­тивы с сохранной надеждой на эффективность опера­тивного лечения. Иногда эти психологические проявления могут принимать характер патологической формы реагирования в виде депрессии. Третий - патологи­ческое развитие личности. Обычно же субъективная оценка слепоты в конечном счете ограничивается сохранением идей ущербности, развитием аутистических тенденций, погруженности в мир внутренних пережи­ваний [Лакосина Н. Д., Ушаков Г. К., 1976].

Психологические сдвиги у больных со снижением зрения, слепотой в диагностическом периоде свидетель­ствуют о различной степени выраженности стресса. Нор­мосоматонозогнозии преобладают. Переоценка сим­птомов, как и их игнорирование, встречаются редко В период лечения (как медикаментозного так и хирургического) адаптация к болезни неустойчива. В переживаниях и представлениях больного ведущее место принадлежит надежде на эффективность лечения Нормосоматонозогнозии, занимая главенствующее положение, отличаются известной устойчивостью ослаблением эмоциональной окрашенности. Гиперсоматонозогнозии встречаются редко. В реабилитационно-восстановительном периоде личностные реакции обычно нормосоматонозогнозического типа. Чаще вст­речается переоценка утраты зрения с идеями ущерб­ности. Во всех трех периодах болезни, помимо психоло­гических форм реагирования, наблюдаются и депрес­сивные реакции.

Итак, формирование соматонозогнозий при пора­жениях зрительного и слухового анализаторов определяется в основном затруднениями поступления инфор­мации извне и ее переработки. Они не идентичны при той или иной стадии заболевания. Наступающие при этом нарушения межличностных отношений указывают на предпочтительную заинтересованность социально- психологического уровня в становлении соматонозог­нозий. Утрата слуха и зрения в диагностической стадии болезни всегда сопровождается состоянием стресса. В стадии лечения адаптация к болезни отличается неустойчивостью, незавершенностью в связи с сохране­нием некоторых надежд на благоприятный исход за­болевания. В реабилитационно-восстановительной ста­дии выработка психологических механизмов приспо­собления к изменившимся условиям жизни и деятельности в связи с наличием физических дефектов происходит замедленно. Гиперсоматонозогнозии - не столь уж редкое явление. Значительно реже встречаются гипо- и диссоматонозогнозии. Из патологических форм от­ношения к болезни преобладают депрессивные реакции. При поражении органов зрения и слуха, естественно, страдают отношения с окружающими, что указывает на заинтересованность прежде всего социально-психологического уровня личности больного.

Люди с одним глазом не могут смотреть 3D-фильмы, поскольку их зрительный анализатор не в состоянии воспринимать красочные эффекты. Они с трудом играют в футбол, волейбол и другие игры, в которых необходимо правильно оценивать дистанцию к мячу или другим предметам.

Мы расскажем, какие еще неудобства испытывает одноглазый человек и реально ли их преодолеть. Также выясним, можно ли лицам с одним глазом управлять автомобилем и получить водительские права.

Повязка на глаз, темные очки или протез?

Как жить с одним глазом? Этим вопросом задаются люди, которые потеряли глазное яблоко из-за травмы или болезни. Естественно, они сильно комплексуют и всячески стараются скрыть дефект от окружающих с помощью темных очков или повязки на глаз. Однако подобная «маскировка» далеко не идеальна и имеет массу недостатков.

Повязка на глаз привлекает излишнее внимание окружающих, заставляя человека стесняться. Справедливо будет заметить, что пугающие повязки хорошо смотрятся на пиратах из исторических фильмов, но отнюдь не на людях в повседневной жизни. Что касается затемненных очков – они не всегда уместны и в зимнее время вызывают недоумение прохожих. Да и в помещении они смотрятся довольно странно. Следовательно, оба эти метода подходят далеко не всем и не всегда.

Благодаря развитию науки и современных технологий сегодня существует отличный способ скрыть отсутствие глаза. Сделать это можно и помощью протеза, который внешне практически не отличается от глазного яблока. Имплант помещается в специально сформированную полость и находится там определенное время. Разные виды протезов подлежат плановой замене раз в несколько лет.

Виды глазных протезов:

• Стеклянные. Довольно легкие, имеют гладкую поверхность и хорошо смачиваются слезной жидкостью. Требуют бережного отношения и аккуратного использования. Менять такие протезы необходимо раз в год.
• Пластиковые. Намного прочнее и безопасней в использовании, чем стеклянные. Они устойчивы к воздействиям внешней среды, благодаря чему пациенты с одним глазом могут носить их гораздо дольше. Срок эксплуатации таких протезов – два года.
• Стандартные. Изготавливаются в массовом порядке. Имеют разную форму, размер, цвет и т. д. Отметим, что для правого и левого глаза существуют разные виды протезов. Каждому человеку стараются подобрать наиболее подходящий имплант.
• Индивидуальные. Делаются на заказ, с учетом всех индивидуальных характеристик и желаний человека. Имплантация такого протеза позволяет добиться наиболее качественного косметического эффекта.

Мужчинам и женщинам, которые потеряли глазное яблоко, не стоит отчаиваться. Многие люди живут без глаза долгие годы и при этом ведут полноценный образ жизни. Неприглядный дефект скрывается с помощью протеза, а к монокулярному зрению постепенно можно приспособиться.

Можно ли управлять автомобилем и получить права?

Можно ли людям с одним глазом получить права и водить машину? Да, но только при соблюдении определенных условий. Давайте разберемся, можно ли управлять автомобилем человеку с анофтальмией (недоразвитое или полностью отсутствующее глазное яблоко) и что в этом случае необходимо для получения водительских прав.

Согласно законодательству Российской Федерации (статья 23 Федерального закона №196 «О безопасности дорожного движения»), каждый водитель должен проходить обязательные медицинские осмотры. Если во время обследования у него выявляют болезни, мешающие ездить за рулем, он не сможет получить права.

Человек не имеет права управления транспортным средством категории В, имея остроту зрения ниже 0,6 на одном и менее 0,2 на втором глазу. Отметим, что зрение проверяют с коррекцией, то есть в очках или контактных линзах. Это значит, что даже больной с высокой степенью близорукости может садиться за руль, предварительно подобрав себе средство коррекции.

По закону людям с одним глазом можно водить машину, оснащенную парктроником – акустической парковочной системой. Поскольку у лиц с анофтальмией нарушено бинокулярное зрение, АПС необходима им для избежания аварий.

Адаптация к монокулярному зрению

Люди, которые слепы на один глаз с рождения, никогда не смогут иметь нормальное бинокулярное зрение. Дело в том, что их мозг попросту не способен обеспечить глубину восприятия мира. Таким больным не с чем сравнивать свое зрение, поэтому они считают его вполне удовлетворительным.

А вот у людей с одним глазом, потерявших второй в течение жизни, со временем зрение может частично восстановиться. Оно никогда не будет таким, как прежде, однако улучшиться может. Как правило, для этого необходимо 1–2 года. Со временем человек привыкает к своему состоянию и учится выполнять повседневную работу. По окончании периода адаптации ему даже можно ездить с одним глазом за рулем.

Особенности жизни с одним глазом

Людям, которые недавно потеряли глаз, приходится заново учиться двигаться и ориентироваться в пространстве. На первых порах жизнь с одним глазом может показаться им чересчур сложной и непривычной, однако со временем это пройдет. Главное – не переживать и не отчаиваться.

Советы, которые помогут людям с одним глазом быстрее адаптироваться к новому состоянию:

• Препятствия со стороны отсутствующего глаза. У людей с анофтальмией сужено поле зрения, из-за чего они могут не замечать предметы, которые расположены сбоку от них. Поэтому в незнакомом месте или новом помещении им необходимо внимательно оглядываться, чтобы не наткнуться на препятствие.
• Захват предметов. Чтобы взять любую вещь со стола, открыть дверь или без промаха пожать протянутую руку, необходимо двигаться очень медленно. Поворачивая голову, можно лучше оценить расстояние до объекта и его расположение в пространстве.
• Ходьба по лестнице. Спускаясь по ступенькам, человеку с одним глазом нужно внимательно следить за перилами – это поможет избежать лишнего шага вниз и болезненного толчка. На улице лестницу можно заменить, понаблюдав за тенями от предметов.
• Оценка расстояния к объектам. Пребывая на улице, расстояние можно определять с помощью зрительных нюансов. Для этого нужно внимательно рассматривать деревья, светофоры, тротуары. Величина того или иного предмета дает понятие о том, насколько далеко он расположен.

В медицине анофтальмией называют отсутствие глазного яблока. Это состояние возникает после хирургического удаления травмированного или больного глаза. Люди с анофтальмией теряют бинокулярное зрение, из-за чего им становится крайне трудно ориентироваться в пространстве.

После потери глаза жизнь не заканчивается. Дефект можно скрыть с помощью протеза, а к монокулярному зрению вполне реально приспособиться. Люди, потерявшие глазное яблоко, могут вести нормальный образ жизни, заниматься спортом и даже водить автомобиль. Все, что для этого нужно, – желание и упорство.

Полезное видео об искусственном глазе