Списки «Уманской ямы. Фоспоминания об уманской яме Уманский котел трагедия

21.12.2020

Олег Нуждин
Уманский «котел»: Трагедия 6-й и 12-й армий

* * *

Предисловие Алексея Исаева

Окружением советских 6-й и 12-й армий под Уманью в начале августа 1941 г. завершилась борьба советских войск, с июня отходивших с боями из Львовского выступа. Раз за разом они избегали окружения, наносили контрудары, уклонялись и держали важные переправы. Фактически именно длительное сопротивление Юго-Западного фронта, в том числе 6-й и 12-й армий, дало время советскому командованию на новые формирования, которые составили Резервную армию генерала Чибисова уже в августе 1941 г. Однако возможности продолжать борьбу у 6-й и 12-й армий с каждым разом все снижались, и наступил момент, когда очередной немецкий выпад оказалось нечем парировать. Кольцо окружения замкнулось.

Более того, трагические события под Уманью повлияли на последующие решения советского верховного командования, тогда уже сформировавшейся Ставки ВГК. Обсуждая с командованием Юго-Западного фронта обстановку в сентябре 1941 г., незадолго до замыкания киевского «котла», и Сталин и Шапошников ссылались на Умань как на негативный пример попытки организованного обхода. В адрес командования фронтом тогда, в сентябре 1941 г., прозвучали слова «у вас был более серьезный рубеж – р. Днепр – и, несмотря на это, при отводе войск [вы] потеряли две армии». Имелись в виду как раз потерянные под Уманью 6-я и 12-я армии. Собственно их окружение позволило немцам занять правобережную Украину и даже выйти к верфям Николаева.

Для отечественного читателя «котел» под Уманью трудно назвать «белым пятном» Великой Отечественной войны. Это произошло в первую очередь благодаря таланту советского писателя и поэта Е.А. Долматовского и его книге «Зеленая брама». Долматовский был непосредственным участником событий, сам прошел ад «уманской ямы», где содержались немцами захваченные советские пленные. Пусть и без подробностей, но Умань упоминалась как в исторической, так и в мемуарной литературе. Уже тогда были поставлены ключевые вопросы: целесообразность передачи 6-й и 12-й армий Южному фронту, правильность выбора направления прорыва и другие.

Однако в наше время историческое исследование немыслимо без сопоставления данных сторон. Собственно еще Е.А. Долматовский использовал книгу немецкого автора Ханса Штееца «Горные егеря под Уманью», представлявшую собой «взгляд с той стороны» на драму 6-й и 12-й армий. Однако ее использование прослеживается в «Зеленой браме» пунктиром, и Долматовский был явно негативно настроен по отношению к содержащимся на страницах этой книги сведениям. Доступ к немецким документам в тот период практически исключался, несмотря на то, что еще в ходе войны были захвачены оперативные документы вермахта по Умани.

Представленная книга призвана восполнить этот пробел и провести исследование знаменитого сражения по материалам обеих сторон. Причем скудость документальной базы советской стороны (ввиду утраты значительного количества оперативной документации) компенсируется не только собранными по крупицам материалами уманского музея, но и допросами советских командиров в немецком плену. Допросы – это новый и сравнительно недавно вводящийся в оборот источник. Они позволяют получить информацию по горячим следам из уст людей, многие из которых не дожили до Победы.

Вместе с тем трудно согласиться с оценкой автора личности командующего 6-й армией генерала И.Н. Музыченко. К оценкам сослуживцев, в том числе в мемуарах, следует относиться с осторожностью. Документы свидетельствуют о независимом характере генерала. В частности, получив нелепый по его мнению приказ из штаба Юго-Западного фронта, он ответил на него подробным разбором обстановки, указывая на невозможность исполнения порученных указаний. Такое случалось в Красной армии нечасто. Позднее, в условиях утраты боеспособности танковых соединений, Музыченко организовал результативный удар под Оратовым и Животовым, позволивший в очередной раз оттянуть момент окружения. Уже будучи в окружении, Музыченко правильно оценил наиболее перспективное направление прорыва из него на юг. Именно этим маршрутом вырвался начальник штаба 6-й армии Иванов.

Следует отметить, что И.Н.Музыченко был достаточно высоко оценен допрашивавшими его немцами. Так допрашивавший его немецкий офицер во время разговора обратил внимание на «значительный ум и ярко выраженный здоровый разум». Давая общую оценку военнопленного как личности, немец дал советскому генералу достаточно лестную характеристику: «Решительный генерал представляет собой тип большевика, прошедшего кровавую школу, твердого солдата, не лишенного чувства чести и достоинства». При этом Музыченко достаточно резко высказался в адрес НКВД и негативно оценил репрессии командного состава Красной армии. Также нельзя не обратить внимание, что Музыченко на допросе не сообщил немцам сведений о советских войсках, которые у них отсутствовали. Возможно, все это положительно сказалось на судьбе Музыченко после войны, когда после освобождения из плена и прохождения проверки он был восстановлен в рядах Советской армии.

Уманская драма уже много лет ждала исследования, выполненного на современном уровне, и сегодня эта задача в той или иной мере выполнена.

Алексей Исаев, кандидат исторических наук

От автора

Увлечение темой Уманского сражения, произошедшего в августе 1941 г., началось в 1989 г., после ознакомления с книгой «Зеленая Брама. Документальная легенда об одном из первых сражений Великой Отечественной войны», принадлежащей перу талантливого поэта Е.А. Долматовского. Это произведение на многие годы оставалось первой и единственной в Советском Союзе книгой, автор которой попытался дать общий обзор причин и самого хода окружения 6-й и 12-й армий.

Сравнительно много места уделено человеческим судьбам, как генералам, командирам корпусов и дивизий, так и простым красноармейцам. Е.А. Долматовский положил начало хорошему начинанию – поиску героев Уманского сражения, начинанию, которое, к сожалению, почти исчезло у его преемников. Их более интересовали значительные по масштабам и географической протяженности процессы, сталкивающиеся в противостоянии человеческие массы, оформленные в виде армий и корпусов.

Е.А. Долматовский стал автором многих мифов, особенно тех, которые были связаны с именами главных действующих лиц – командующих 6-й армии генерал-лейтенанта И.Н. Музыченко и 12-й армии – генерал-майора П.Г. Понеделина. Созданные им образы и описания стали почти хрестоматийными, кочуя с завидным однообразием из одной публикации в другую. Имеющиеся в настоящее время документы позволяют внести соответствующие уточнения.

Как оказалось, Е.А. Долматовский не был первым, кто оставил описание событий Уманского сражения. Появлению «Зеленой брамы» предшествовали воспоминания И.А. Хизенко «Ожившие страницы», написанные на основе фронтового дневника автора, случайно обнаруженного после войны в одном из украинских сел. Его опубликовал журналист Н. Федотов еще в 1961 году. И, видимо, с этого времени и следует вести отсчет исследованиям событий, произошедших вокруг Зеленой брамы в августе 1941 года.

Публикация дневников И.А. Хизенко оживила интерес к событиям начала войны на Уманщине, содействовала объединению ветеранов боев. Уже в 1966 году по местам, связанным с боевым действиями 6-й и 12-й армий в конце июля – начале августа 1941 года, совершила поездку небольшая группа членов Военно-научного общества Киевского военного округа. В ее составе были участники Уманского сражения генералы Я.И. Тонконогов, П.С. Ильин и полковник П.И. Перевертун.

В 1967 году генерал-майор С.И. Иовлев сделал доклад в Киевском военно-научном обществе на тему «Бои 6-й и 12-й армий в окружении в районе г. Умань (июль-август 1941 г.)». На долгие годы он стал по сути дела единственной научной работой по истории Уманского окружения. К сожалению, доклад не был опубликован и не стал достоянием широкой общественности. Однако появление такого рода работ однозначно свидетельствовало о растущем интересе к теме.

В это же время в самом урочище Зеленая брама и ее окрестностях развернулась поисковая работа. Ее идейным вдохновителем, главным энтузиастом стал учитель из Подвысоцкой школы Д.И. Фартушняк. Его силами, а также благодаря помощи учеников были собраны ставшие для сегодняшнего дня бесценными воспоминания непосредственных участников событий августа 1941 года. Письменные материалы, фотографии, находки на местах боев в дальнейшем легли в основу экспозиций и фондов Народного музея в селе Подвысоком. Ими пользовался при написании своей книги и сам Е.А. Долматовский.

В День Победы 9 мая 1972 года в селе Подвысокое состоялась первая встреча ветеранов, родственников погибших в августе 41-го воинов. Приехали 44 человека. Был образован Совет ветеранов 6-й и 12-й армий, создана поисково-исследовательская группа, советы ветеранов дивизий. Ими была проведена большая работа по сбору архивных материалов и воспоминаний, часть которых хранится теперь в Уманском краеведческом музее.

В ходе библиотечных изысканий выяснилась довольно прискорбная для историографии Великой Отечественной войны ситуация. Несмотря на все кажущееся обилие литературы, оказалось сравнительно мало так называемых «историй соединений». За пятьдесят лет изучения самого трагического и героического одновременно периода отечественной истории было написано всего несколько историй армий, несколько десятков разных по качеству историй дивизий, но практически отсутствовали истории корпусов.

По интересовавшему меня периоду имелась только монография, посвященная 18-й армии, изданная в 1982 году. Очевидно, что одним из побудительных мотивов к ее написанию стал факт, что в ее рядах служил Л.И. Брежнев. А вот ни о 6-й, ни о 12-й армиях ничего не было. Впрочем, в начале 90-х годов прошлого века уже не было секрета, почему. Обе армии были разгромлены противником, оба командующих оказались в плену, а один из них впоследствии был расстрелян. Такая история в советское время была не нужна.

Очень неравномерно была представлена история дивизий. Некоторым соединениям повезло. Как-то так по особенному сложилось, что про 80-ю дивизию вышло сразу несколько книг, в том числе и воспоминаний непосредственных участников событий – книги С.И. Гольдберга, П.Д. Репина, И.А. Хизенко и Н.И. Завьялова. Две неплохие по содержанию были посвящены 99-й дивизии: это монография Ю.К. Стрижкова «Герои Перемышля» и воспоминания К.И. Чернявского «Всегда с бойцами». Оставил свои воспоминания о службе в 16-й танковой дивизии В.И. Джанджгава.

А вот о подавляющем большинстве остальных соединений практически ничего опубликовано не было. Не оказалось в библиотеках своих «историй» у 72-й и 192-й горно-стрелковых, 190-й, 189-й, 139-й и 140-й стрелковых, 11-й, 8-й, 39-й и 49-й танковых и многих, многих других. Не написаны они и по сей день.

Не оставили воспоминаний даже те старшие командиры, которые остались в живых. Можно было ждать рассказа от бывшего командующего 6-й армии генерала в отставке И.Н. Музыченко, командира 8-го корпуса генерала М.Г. Снегова, командиров дивизий генералов П.И. Абрамидзе и Я.И. Тонконогова. Из них только Я.И. Тонконогов взялся за перо, но его воспоминания так и не были опубликованы.

Правда, рассказывают, что свои воспоминания оставил генерал Я.И. Тонконогов, и сейчас они хранятся у его жены, проживающей в Киеве. Но свободного доступа к ним у исследователей, как мне известно, нет.

Исключением оказался бывший начальник разведывательного отдела 6-й армии подполковник В.А. Новобранец. Солидные по объему воспоминания его было целиком опубликованы только в 2009 году, уже после смерти автора. Автор пишет интересно, порой занимательно, но когда начинаешь проверять его по другим источникам, с грустью осознаешь, как много оказалось неточным, ошибочным, а порой даже выдуманным в его мемуарах.

Девяностые годы прошлого века дали возможность познакомиться с зарубежной историографией, в первую очередь, с немецкой. Как оказалось, наш бывший противник приступил к анализу причин своего поражения раньше и качественнее, чем мы занялись историей своей Победы. Уже в середине 50-х годов стали выходить значительными тиражами воспоминания бывших генералов вермахта, началось создание описаний наиболее крупных сражений. Достоинством немецких работ была серьезная опора на архивные материалы, чего советские исследователи вплоть до настоящего времени были лишены.

Именно в 50-е годы появились работы, без которых не обходится теперь ни одно исследование, посвященное истории Уманского окружения, такие как монографии X. Штеетца «Горные егеря под Уманью» и О. Мюнцеля «Танковая тактика». Следует отметить также истории горно-егерских дивизий, участниц битвы, такие как работа X. Ланца «Горные егеря» и Й. Брауна «Горечавка и эдельвейс». Позднее вышла в свет очень качественная монография «Ласка», посвященная боевой деятельности 125-й пехотной дивизии, автором которой был X. Браймайер.

Доступ к данным исследованием позволил взглянуть на историю окружения 6-й и 12-й армий глазами противника и убедиться, что немцы воспринимали бойцов Красной армии как грозного и опасного врага, одолеть которого можно было только по всем правилам военной науки. Как оказалось, немецкое военное командование также было небезупречно, оно допускало многочисленные ошибки, порой переоценивая собственные силы и недооценивая наши. В результате изучения складывалась достаточно любопытная картина противостояния. Оба противника допускали ошибки, многие из которых могли стать фатальными для их планов, поэтому было важно определить, насколько быстро эти ошибки выявлялись и как гибко реагировали для их исправления. Как оказалось, многие причины поражений наших армий крылись уже на стадии принятия решений, даже не столько армейским, сколько вышестоящим, фронтовым, командованием.

Немецкая литература важна еще с той точки зрения, что дает цельную картину сражения если не в полном масштабе, то хотя бы в масштабах сектора. В этом смысле книги X. Штеетца и О. Мюнцеля взаимно дополняют друг друга: один описывал действия пехотных, другой – моторизованных соединений. Немецкие исследования, кроме того, зачастую затрагивают сюжеты, описания которых в отечественной литературе отсутствуют вовсе.

По этой причине при описании отдельных событий опираться пришлось, в основном, на немецкие источники и литературу. И нередко в таких случаях мнение противника оказывалось преобладающим. К сожалению, недостаток или же полное отсутствие по некоторым сюжетам воспоминаний участников с советской стороны не позволяет что-либо противопоставить немецким сведениям.

Начало 2000-х позволило моему поиску вступить в новую фазу. Развитие Интернета существенно расширило сферу моего общения. Он позволил познакомиться с многими людьми, занимающимися сходной тематикой, советы которых оказались для меня очень ценными. В написании этой книги огромную помощь оказали: Е. Федорченко, Е.В. Тонконогова, В.И. Елецкий, В. Тодоров, Ю.И. Шепетов, В. Чайка, Ю.А. Савинов, А. Полищук и К. Соколов. Благодаря их бескорыстной помощи мне удалось существенно расширить источниковую базу, пополнить новыми документами, уточнить имена и судьбы некоторых командиров 6-й и 12-й армий.

В начале 2000-х я попытался начать работу с архивами. Большую помощь материалами оказал Уманский краеведческий архив, прислав несколько десятков страниц воспоминаний ветеранов и описаний боевых действий. Свой вклад внес и родной Государственный архив административных органов Свердловской области. А вот Центральный архив ФСБ на три моих запроса на получение доступа к материалам дел реабилитированных генералов П.Г. Понеделина и Н.К. Кириллова ответил отказом, ссылаясь на действующее законодательство.

Неожиданной находкой оказался выход в 2010 году двух книг – Ю.А. Лискина «Тайники Великой Отечественной» и В.А. Рунова «1941. Победный парад Гитлера». К своей радости, в них я нашел искомые материалы из архивно-следственных дел П.Г. Понеделина и Н.К. Кириллова. И пусть они не в полном объеме, но на настоящий момент их достаточно, чтобы составить представление о том, что произошло в августе 1941 года, глазами командарма-12 и комкора-13.

В 2010 году представилась возможность обратиться к фондам Военного архива Германии. Благодаря помощи Алекса Виттенберга и Андреаса Кунау удалось получить документы отдела Ic (разведка) всех немецких соединений, принимавших участие в битве под Уманью. Среди них оказались многочисленные протоколы допросов советских командиров, которые позволили взглянуть на произошедшую катастрофу глазами ее непосредственных участников.

Плодом этих изысканий стали сначала доклады на конференциях местного уровня, потом статьи и, в конечном счете, предлагаемая книга. Конечно, она ни в коем случае не претендует на исчерпывающее изложение событий начала августа 1941 года под Уманью. Эта книга – промежуточный итог большой работы, которая будет продолжаться.

Олег Нуждин, кандидат исторических наук

Глава 1. Прелюдия к катастрофе

История Уманского окружения долгое время оставалась на периферии исследований, посвященных начальному периоду Великой Отечественной войны. К сожалению, несмотря на обилие появившейся в последнее время литературы, оно по-прежнему уступает исследованиям других сражений, более известных и более «раскрученных», – Московской, Киевской, Сталинградской, Курской битвам.

Окружение 6-й и 12-й советских армий стало следствием развития стратегической ситуации в полосе Юго-Западного и Южного фронтов Красной армии во второй половине июля 1941 года. Войска группы «Юг» противника в данный период действовали на основе Директивы Верховного командования вермахта №33 от 19 июля 1941 г. Противник рассчитывал уничтожить 6-ю и 12-ю армии западнее Днепра концентрированным наступлением, не допуская их отхода за эту реку1
Симонов К. Горькая правда // Наука и жизнь. № 4. 1988. С. 20. Директива Ставки ВК № 00411 главнокомандующему войсками.

После захвата г. Казатин, произошедшего 15 июля, были созданы условия, которые позволяли соединениям танковой группы Э. фон Клейста начать поворот на юг, во фланг и тыл оборонявшимся советским войскам. Немецкая 17-я полевая армия 18 июля форсировала Днестр на стыке 18-й армии Южного и 12-й армии Юго-Западного фронтов. Прорыв 17-й армии вермахта создал благоприятную возможность двустороннего охвата 6-й и 12-й советских армий – с последующим их окружением и уничтожением.

Опасность подобного развития событий была осознана как в Ставке Верховного Командования, так и командованием Южного и Юго-Западного фронтов. Директива Ставки, отданная в 16.00 18 июля, предписывала начать отвод 6-й, 12-й и 18-й армий на рубеж Белая Церковь – Китай-город – Гайсин поэтапно к 21 июля. Одновременно предполагалось провести контрудар силами 27-го, 6-го и 64-го корпусов в направлении Житомир – Казатин – Тетиев во фланг 6-й немецкой армии2
Директива Ставки ВК № 00411 главнокомандующему войсками Юго-Западного направления, командующему войсками Юго-Западного фронта об отводе части сил и перегруппировке войск фронта // Русский архив. Великая Отечественная. – М., 1996.Т.5 (1). С. 79.

Но предпринятые меры не принесли желаемого результата, и противник, превосходя советские войска по мобильности, вышел на предполагавшиеся рубежи отвода раньше 6-й и 12-й армий. Чтобы не дать замкнуться окружению, командование Южного фронта перебросило навстречу прорывавшемуся на юго-восток немецкому XXXXVIII моторизованному корпусу 2-й мехкорпус генерала Ю.В. Новосельского. Этот маневр должен был помешать немцам завершить окружение двух наших армий западнее города Умань.

Оценив действия противника, Ставка пришла к выводу, что целью их наступления намечены выход к Днепру, овладение переправами между Клевом и Черкассами – с тем, чтобы в дальнейшем развивать наступление на Донбасс. Исходя из этого, была сформулирована задача для Южного и Юго-Западного фронтов: не допустить порыва и выхода немецких войск к Днепру3
Баграмян И.Х. Так начиналась война. – Киев, 1984. С.238.

Существенная роль в реализации этой задачи отводилась войскам 6-й и 12-й армий. Им предписывалось занять оборону по восточному берегу реки Синюха, примкнув фланги к 26-й армии Юго-Западного и 18-й армии Южного фронтов4
Боевое донесение штаба Южного фронта Ставке Верховного командования //Лето 1941. Украина. – Киев, 1991.С.299–300.

12 июля 1941 г. командующий 1-й танковой группой генерал-полковник Э. фон Клейст завершил концентрацию трех своих моторизованных корпусов в районе Житомира для нового наступления. Немецкие подвижные соединения выбрали движение на юго-восток – на Умань, в тыл отходящим 6-й, 12-й и 18-й армиям. Это позволяло отрезать от Днепра и уничтожить от двух до четырех советских армий. После этого форсирование Днепра и взятие Киева уже не составляли большой проблемы.

На выполнение этой задачи был ориентирован правофланговый XXXXVIII корпус генерала В. Кемпфа в составе 11-й и 16-й танковых дивизий. Именно ему было поручено захватить Умань и тем самым загнать советские армии в «мешок». 16 июля немцами был захвачен Казатин, и началось быстрое продвижение танковых дивизий на юг. Советское командование заметило наметившийся прорыв, и под Умань началась переброска 2-го механизированного корпуса, а 18 июля соединения 26-й армии нанесли контрудар по частям III корпуса генерала Э. фон Макензена, заставив его временно перейти к обороне. Из-за возникшей угрозы было приостановлено движение XXXXVIII корпуса.

Для вермахта итоги сражения под Винницей оказались малоутешительными. Ведь они рассчитывали провести здесь окружение значительной части войск Юго-Западного фронта, по крайней мере, пятидесяти тысяч человек, но эти расчеты не оправдались. Основная масса советских войск избежала окружения и отступила на юго-восток, сохраняя порядок и дисциплину5
Lanz Н. Gebirgsjager. Die 1. Gebirgsdivision. 1935–1945. – Bad Nauheim, 1954. S. 142.

Для войск 17-й немецкой полевой армии вновь главной задачей становилось преследование. Перед немецкими войсками была поставлена цель: продолжать операцию по окружению и уничтожению 6-й, 12-й и 18-й армий, стараясь не допустить их отхода за Днепр. В рамках достижения этой цели 6-я полевая армия наступала на Киев, расширяя разрыв между Юго-Западным и Южным фронтами.

В образовавшуюся брешь вклинивались моторизованные и танковые дивизии 1-й танковой группы Э. фон Клейста. Уже 16 июля они достигли Белой Церкови, откуда повернули на юг, постепенно оттесняя 6-ю и 12-ю армии от Днепра. Непосредственно против армий П.Г. Понеделина и И.Н. Музыченко действовала 17-я полевая армия генерала К. фон Штюльпнагеля. Ее XXXXIV армейский корпус формировал северный фас окружения, XXXXIX горный корпус образовывал западный фас. С юга к нему примыкал LII армейский корпус, а также шесть дивизий 11-й армии, наступавшие в общем направлении на Первомайск.

Противнику для проведения операции не хватало второй моторизованной группы, которая могла бы совместно с 1-й танковой группой совершить быстрое окружение. Пехотные части вермахта, задерживаемые выставляемыми заслонами и частыми контратаками советских войск, не успевали совершить их охват. Для 6-й и 12-й армий, при условии сохранения ими подвижности, сохранялась возможность избежать окружения и уничтожения.

Быстрому продвижению немцев мешала и погода. Конец июля ознаменовался сильными проливными дождями, которые привели дороги, и без того не самые идеальные в негодность. Только 27 июля наступило временное улучшение метеоусловий, правда, вновь ненадолго.

В прошлом году увидела свет книга «Уманская яма» (на украинском языке), в которой содержится список 3300 советских солдат и офицеров, погибших в годы Великой Отечественной войны в госпитале немецкого концлагеря “Stalag-349”, получившего неофициальное название «Уманская яма». Корреспондент “МК в Нижнем Новгороде“ проанализировал все фамилии и нашел в перечне немало уроженцев Нижегородской области.

Ежедневно умирало 60-70 человек

«Уманский котёл» — крупнейшее сокрушительное поражение Красной Армии конца июля-начала августа 1941 года, в ходе которого в районе украинского города Умань были вначале окружены, а затем практически полностью уничтожены соединения Шестой и Двенадцатой советских армий. Около 18 500 наших воинов погибло и 65 тысяч человек попало в плен. До настоящего времени «Уманский котёл» — одно из самых трагических и «белых» пятен в истории Великой Отечественной войны.

Захваченных в том котле советских военнопленных немцы поместили в созданный на территории карьера около города Умань пересылочный концлагерь — “Stalag-349”. Он представлял собой глиняный карьер шириной около 300 м и длиной около 1 км, с отвесными стенами высотой до 15 м. В “Уманскую яму“ фашисты согнали десятки тысяч пленных. Из-за плохих условий содержания многие погибли. В местах боев и в лагере немцы и пособники расстреливали военнопленных евреев, комиссаров, политбойцов, раненых и ослабевших. Общее количество похороненных здесь людей до сих пор точно неизвестно.

Из протокола допроса командира роты, охранявшей «Уманскую яму»: «Этот лагерь был рассчитан при нормальных условиях на 6-7 тысяч человек, однако в нем содержалось 74 тысячи… Кроме низких навесов для сушки кирпича, больше ничего не было… Большинство ночевало под открытым небом… внутри лагеря были установлены две железные бочки, в них готовилась пища для военнопленных… Эти кухни при круглосуточной работе могли приготовить пищи примерно на 2 000 человек. Ежедневно в лагере умирало 60-70 человек… Людей убивали в течение всего дня…»

Тяжелых больных собирали в бывшее общежитие кирпичного завода, но никакого лечения не оказывали. Умерших хоронили во рвах, пересыпая известью.

Автор списков, с которыми историки и исследователи Второй мировой войны теперь имеют возможность работать, — врач 2-го стрелкового полка 44-й стрелковой дивизии имени Щорса Григорий Угловой. Именно он ежедневно, с разрешения немецких властей, после смерти пациентов вкладывал в бутылки скрученные бумажные листки - стандартные бланки с именами, фамилиями, датами рождения, лагерными номерами, цветом волос, национальностью, войсковым званием, по возможности адресами, иногда даже отпечатками пальцев. Так удалось вернуть из небытия не менее 3000 солдатских судеб.

После окончания войны комиссия по расследованию злодеяний фашистов вскрыла часть этих могил. Другая их часть была обнаружена и вскрыта чуть позже при проведении земляных работ. В братских захоронениях и были обнаружены те самые бутылки с фамилиями и координатами покоящихся здесь солдат. Все эти списки были переданы в Министерство обороны. Лишь примерно год назад с них был снят гриф «Секретно».

«Привязанные» к Горьковской области

Еще раз подчеркнем — это список лишь тех, кто умер в госпитале концлагеря. Имена тех, кого фашисты умертвили в нем самом, мы, скорее всего, не узнаем уже никогда. Но и в этих госпитальных списках мы нашли много людей, адрес проживания которых, наверно, так и останется навсегда «…неизвестен», а ведь хотя бы кто-то из них мог быть уроженцем Нижегородской области.

Тем не менее, в результате тщательного изучения документа корреспондент “МК в Нижнем Новгороде“ выявил 44 фамилии, «привязанные» к Горьковской области. К сожалению, некоторые из них, возможно, еще при записи, а возможно, и при расшифровке, были так «искалечены», что разобрать подлинную форму уже не представляется возможным. Более того, «прогнав» каждую из этих фамилий через созданную Минобороны и выложенную в Интернет объединенную базу данных (ОБД) «Мемориал», мы обнаружили фамилии солдат (Конов и Сурков), которых нет даже в наиболее известном перечне погибших и пропавших без вести воинов.

Из списка солдат и офицеров, погибших в годы Великой Отечественной войны в госпитале немецкого концлагеря “Stalag-349”:

Аверин Анатолий Яковлевич, Воскресенский район, с.Егоровка, погиб 06.11.1942 г., бр.могила №53

Бистров П.А., Дальнеконстантиновский район, погиб 01.01.1942 г., бр.могила №29

Ваганов Иван Михайлович, 1913 г.р., с.Мошки Горьковской области. Призван 15.08.1941 Городецким РВК. Красноармеец. Ранее числился пропавшим без вести в июле 1942 г. Погиб 25.10.1942 г., бр.могила №53

Волков Михаил Петрович, 1922 г.р., Воротынский район, д.Покр Майдан, погиб 29.05.1943 г., бр.могила №67

Гаврилин Иван Семенович, 1910 г.р., Мордовщиковский р-н, д.Ефремово. Был призван 25.06.1941 г. Муромским РВК Владимирской обл. Рядовой. Ранее числился пропавшим без вести в апреле 1942 г. Умер 02.04.1943 г., бр.могила №64

Гаралин Ф.М., Ковернинский район, погиб 24.01.1942 г., бр.могила №31

Григорьев П.Т., погиб 22.11.1941 г., бр.могила №24

Емуанкин Ол.И., с.Субботино (предположительно Гагинского района). погиб 25.11.1941 г., бр.могила №25

Жидков Иван Иванович, 1906 г.р., Горьковская обл., с.Николаевка, призван в 1941 г. Сосновским РВК. Красноармеец. Ранее числился пропавшим без вести. Погиб 06.05.1943 г., бр.могила №66

Заречнев Иван Семенович, 1908 г.р. Был призван 31.08.1941 Сталинским РВК Горьковской обл. Красноармеец 424-го стрелкового полка. Ранее числился пропавшим без вести. Погиб 24.11.1942 г., бр.могила №55

Зирин Николай Филиппович, с.Яковищево. Попал в плен между 1941 и 1942гг. Погиб 09.10.1942 г., бр.могила № 50

Иванов Н.Ф., с.Романовка, Пильнинский район, погиб 26.05.1942 г., бр.могила №36

Ивантьев Леонид Васильевич, с.Чернильниково, Чкаловский район, погиб 07.08.1942 г., бр.могила №41

Конов И.Сем., г.Арзамас, погиб 01.11.1941 г. В ОБД «Мемориал» не значится! бр.могила №15

Коновалов А.А., Новоалександровский с.р., погиб 05.12.1941 г., бр.могила №26

Коровин Павел Петрович, 1910 г.р., Дивеевский район, с.Ореховец. Был призван Ворошиловским РВК 27.07.1941 г. Красноармеец. Последнее место службы м/п 1157. Умер 05.04.1943 г., бр.могила №64. В ОБД «Мемориал» числятся двое абсолютных тёзок, которые погибли в один день (!):один — в бою, а второй – в лагере.

Кречкин Х.Е., Горьковская обл., с.Иванивка, погиб 03.01.1942 г., бр.могила №29

Кундин Василий Алексеевич, 1921 г.р. Лысковский район, д.Волчиха. Был призван 15.12.1941 г. Лысковским РВК. Последнее место службы: ППС 21-24 в/ч 750. Красноармеец. Ранее числился пропавшим без вести. Погиб 06.05.1943 г. бр.могила №66

Левин С.М., Вишянский район, погиб 28.05.1942 г., бр.могила №36

Малигин Федор Степанович, 1911г.р., Кстовский р-н, Б.-Борисовское. Призван Кстовским РВК в июле 1941 г. Красноармеец. Пропал без вести в августе 1942 г. Умер 30.03.1943г., бр.могила №64

Малиев (возможно, Маляев) С.И., Горьковская обл., погиб 05.02.1942 г., бр.могила №32

Маричев Ю.П., погиб 23.12.1941 г., бр.могила №28

Милкин Николай Иванович, 1914 г.р., призван Воротынским РВК. Красноармеец. Ранее числился «пропавшим без вести в январе 1942 г.» Погиб 16.11.1942 г., бр.могила №55

Михайлов Михайло Матвеевич, Покровский с/с, Сергачский район. погиб 23.08.1942 г., бр.могила №43

Молодцов Андрей С., Уренский район, погиб 21.11.1941 г., бр.могила №24

Петров И.С., Горьковская обл., Елесеевский район, погиб 29.01.1942 г., бр.могила №31

Петрушка Д.А., Пильнинский район, погиб 21.11.1941 г., бр.могила №24

Потапов Илья Васильевич (1923 г.р.), Горьк.обл., призван Сосновским РВК в апреле 1942 г. Красноармеец. Пропал без вести в октябре 1941 г., погиб 20.10.1942 г., бр.могила №51

Реутин Фёдор Иванович, 1920 г.р., с.Боршиково, Пильнинский район. Рядовой. Плен: Миллерово, 17.07.1942 г. Умер 22.03.1943 г., бр.могила №63

Рогачёв Павел Константинович, 1905 г.р. Горьковская область, с.Пижевка. Погиб 03.02.1943 г., бр.могила №60. В ОБД «Мемориал» два полных тёзки: один — из Вологодской области, погиб в «Уманской яме», второй – из Костромской — пропал без вести.

Румянцев Николай Петрович, 1908 г.р., стеклозавод «Борьба» Горьковской области. Рядовой. Попал в плен 10.08.1942 г. у Суровикино. Погиб 08.02.1943 г., бр.могила №61

Савельев Павел Алексеевич, 1913 г.р., Павловский р-н, д. Грудцыно. Был призван 27.08.1941 г. Павловским РВК. Красноармеец. Ранее числился «пропавшим без вести». Умер 30.03.1943 г., бр.могила №64

Связкин Т.А., погиб 09.11.1941г., лазарет №3

Сидерюк И.Д., Горьковская обл., с.Трочицьке, погиб 01.11. 1941 г., бр. могила №14

Смирнов Михаил Иванович, 1910 г.р., Тоншаевский р-н, Охтарский с/с, д. Головята. Красноармеец. Был призван в 1941 г. Погиб 16.05.1943 г., бр.могила №67

Спирин Михаил Григорьевич,с.Охотино, Чкаловский район. Погиб 09.08.1942 г., бр.могила №40

Сурков Игнатий К., с.Черново Чернуховского района (возможно, Воскресенский район). Погиб 21.07.1942 г., бр.могила №41. В ОБД «Мемориал» не значится!

Сутягин Александр, 1919 г.р., Горьковская обл., Виксинский (вполне вероятно, Выксунский) район. Погиб 19.4.1943 г., бр.могила №63

Уваров Андрей Антонович, 1912г.р., г.Бор (ул. Пушкина, 134), погиб 06.12.1942 г., бр.могила №57

Усанов А.И., Горьковская обл., Гневский район, погиб 03.12.1941 г., бр.могила №26

Хондолин П.Г., Большемореченский (возможно, Большемурашкинский) район, погиб 21.04.1942 г., бр.могила №34

Швечков Михаил Иванович, 1899 г.р., д. Рожок, призван Сосновским РВК, красноармеец. Пропал без вести в сентябре 1942 г., погиб 10.10.1942 г., бр.могила №50

Шешменов Иван Николаевич, 1909 г.р., с.Васильевка Большемаресьевского (возможно, Большемурашкинского) района Горьковской области, погиб 01.03.1943 г. бр.могила №62

«Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней.» Франц Гальдер начальник германского Генерального штаба сухопутных войск. 3 июля 1941 года.

В этом году исполнилось 75 лет с момента начала Великой Отечественной войны. 22 июня 1941 года началась война разделившая всю историю страны на "до" и "после". 1 августа исполнится 75 лет с момента "образования" Уманского котла, в котором "сварятся" 6 и 12 армии. И нам важно помнить такие тяжелые события, чтобы они не повторились вновь.

Будет "многа букоф", потому, что невозможно рассказать о трагедии Уманского котла не углубившись немного в предысторию.

Операция «Барбаросса »

18 декабря 1940 года Гитлер подписал директиву № 21 верховного главнокомандования вермахта, получившую условное наименование «Вариант Барбаросса» и ставшую основным руководящим документом в войне против СССР. Вооружённым силам Германии ставилась задача «разгромить Советскую Россию в ходе одной кратковременной кампании», для чего предполагалось использовать все сухопутные войска за исключением тех, которые выполняли оккупационные функции в Европе, а также примерно две трети ВВС.

Конечной целью кампании ставился выход на линию Архангельск — Волга — Астрахань.

Для нападения на СССР к 22 июня 1941 года было создано четыре группы армий, общей численностью 157 дивизий и 12 бригад.

Против Красной Армии (РККА) на Украине должна была действовать группа армий «Юг» (командующий — генерал-фельдмаршал Герд фон Рундштедт), в оперативном подчинении которой находилось Командование сухопутных войск Румынии, занимала фронт от Люблина до устья Дуная. В неё входили 57 дивизий (в том числе 9 танковых и моторизованных) и 9 бригад (в том числе 2 моторизованные). Наступление поддерживал 4-й воздушный флот (800 боевых самолётов) и румынские ВВС (500 самолётов).

Группа армий «Юг» имела задачу уничтожить советские войска на Правобережной Украине, выйти к Днепру и в последующем развивать наступление восточнее Днепра. Таким образом перед группой армий «Юг» стояла задача уничтожения 1,5 миллионной группировки войск Киевского округа (71 дивизия!) - крупнейшей на западной границе СССР.

Задача эта не казалась невозможной. На СССР нападала армия до этого победившая 3 сильнейшие европейские армии (да, да польская армия считалась достаточно сильной, чтобы противостоять РККА). Оба раза на разгром хватило месяца. Теперь к июню 41 на границе с СССР стояли ветераны, захватившие всю Европу. Тактика блицкрига еще ни разу не давала осечку, да и не могла - на тот момент никто не смог найти противодействия немецким танковым клиньям. Только к 43 году огромной кровью это знание будет получено и усвоено советскими командирами.

Командование Вермахта выделяло на всю войну 3 месяца, и столь большой срок был лишь из-за размеров территории. Весь опыт предыдущих компаний говорил за то, что достаточно разгромить основную часть армии врага в ряде приграничных сражений и его оборона и власть посыплется. Тем более, что благодаря пропаганде существовала уверенность, что власть коммунистов в стране держится только на штыках армии и после первых поражений армии народ начнет борьбу с ненавистными жидо-большевиками. Кроме того сильно недооценивались мобилизационные и промышленные возможности Советского Союза, выносливость и воинский дух солдат.

Готовность к войне

Чтобы понять причины поражений первых дней войны, надо обозначить те проблемы, которые существовали в войсках Киевского особого военного округа перед войной и в момент нападения.

Механизированные корпуса округа к началу боевых действий с Германией находились еще в стадии формирования и укомплектования. Во всех соединениях и частях остро ощущался большой недостаток командных и технических кадров, особенно на должностях командиров рот и взводов. В значительной степени повлияла на результаты приграничного сражения слабая подготовка личного состава механизированных корпусов в использовании новой боевой техники. Связано это было с увеличением численного состава армии с 1938 по июнь 1941 года в 3 раза(!) с 1,5 миллионов до 4,5 - 5. Части и подразделения механизированных корпусов были слабо сколочены, не налажено взаимодействие между видами войск, входящих в состав соединений. В дивизиях была освоена только одиночная подготовка бойца и проведена часть занятий по сколачиванию экипажей и боевых расчетов.

По архивным данным считается, что в составе механизированных соединений округа имелось 4536 танков (КВ — 265, Т-34 — 496, БТ — 1486, Т-26 — 1962, Т-35 — 44, Т-28 — 195, Т-40 — 88), 749 бронемашин БА-10 и 365 бронемашин БА-20, колесных машин — 12 506. Боевые качества танков БТ и Т-26 в сравнении с современными немецкими Pz 3 и Pz 4 были мягко говоря неудовлетворительны. Находившаяся на вооружении частей боевая техника, кроме новой (танки КВ и Т-34), имела малый моторесурс и сильный износ. В соединениях и частях не хватало ремонтных средств, поэтому требующая ремонта техника восстанавливалась не в своих частях, а на авторемонтных базах округа. На них в ожидании ремонта стояло около 350 боевых машин.

Танки БТ и Т-26.

В ВВС Киевского округа на 22 июня только в 17 истребительных авиационных полках насчитывалось 1296 самолетов (в том числе 243 МиГ-1, МиГ-3 и Як-1) . В расчет не приняты самолеты И-15, Р-5, Р-10, которые в больших количествах еще находились на вооружении авиационных частей.

Подготовка экипажей как в бронетанковых войсках, так и в авиации оставляла желать лучшего, так как из-за экономии ресурса техники подготовка осуществлялась в минимальном объеме. Еще хуже дела обстояли с техникой новой, начавшей поступать в войска в 41 году. Ее освоение шло медленно и из-за экономии моторесурса, и из-за небольшого количества в частях. Экипажи и командование просто не знали всех возможностей своей техники.

И это в самых боеготовых подразделениях Красной Армии, что говорить о частях расположенных в глубине страны. РККА не хватило года на перевооружение и реформирование своей организационной структуры - кто мог подумать, что Германия решится на войну на два фронта.

Вся тяжесть перевозок и снабжения войск лежала на железной дороге. Из-за потери многих складов в приграничных районах в первые дни войны, снаряды, патроны и горючее приходилось доставлять эшелонами со складов в глубине округа. Постоянные бомбежки создавали заторы, из-за чего темп доставки грузов и войск критически снижался.

Перед войной основная часть войск округа располагалась в глубине, непосредственно на границе располагались армии прикрытия, немногочисленные и неспособные выдержать удар основными силами врага. Еще в середине июня к границе начали подтягивать войска 2-го и 3-го эшелона, но на это нужно было 2-3 недели, а их уже не было. Когда подразделения из тыла округа только садились в эшелоны, вермахт уже перешел границу. Итогом этого стал срыв планов развертывания, войска сразу по прибытии, без подготовки и сосредоточения бросали в бой - затыкать места прорыва. Это было единственно возможным в тот момент решением, но оно могло лишь оттянуть момент, когда враг снова прорвет фронт.

Советским войскам оставалось только отступать и пытаться закрепиться на новом оборонительном рубеже. При численном превосходстве войск РККА в Киевском округе над силами вермахта, единовременно в бой могли вступить лишь небольшое их количество. У командования Красной армии просто не было ресурсов, чтобы создать превосходство в живой силе в первые недели войны, а после не было уже живой силы. Не имея точных разведданных, связи и соответственно взаимодействия с соседями многие командиры действовали наугад, по устаревшим боевым планам.

Уманский котел.

В середине июля у немецкого командования не было оснований сомневаться в успехе блицкрига. Да на Украине продвижение войск отставало от плана: отступавшие советские части наносили контрудары по флангам наступающих войск. Но тотальное превосходство на земле и в воздухе, позволяло вовремя перебрасывать войска на угрожаемые участки и контратаковать уже потрепанные в наступлении части с их последующим разгромом.

Части Юго-Западного фронта к этому времени с боями отступили от линии государственной границы в район Винницы. 18 июля 11-я немецкая полевая армия форсировала Днестр на стыке 18-й армии Южного и 12-й армии, создав благоприятную возможность для двустороннего охвата 6-й и 12-й армий с последующим их окружением и уничтожением. Осознавая это, ставка 18 июля приказала поэтапно к 21 июля отступить, но противник, превосходя советские войска по мобильности, вышел на предполагавшиеся рубежи отвода раньше 6-й и 12-й армий. Чтобы не дать замкнуться окружению, командование Южного фронта перебросило навстречу прорывавшемуся на юго-восток немецкому моторизованному корпусу 2-й мехкорпус генерала Ю. В. Новосельского. Этот маневр не позволил противнику завершить окружение двух армий западнее города Умань.

Оценив действия противника, Ставка пришла к выводу, что главной целью немецкого наступления является выход к Днепру, овладение переправами между Киевом и Черкассами с тем, чтобы в дальнейшем развивать наступление на Донбасс. Исходя из этого, была сформулирована главная задача для Южного и Юго-Западного фронтов - не допустить порыва и выхода противника к Днепру.Для удобства управления 6-я и 12-я армии передавались в подчинение командования Южного фронта и объединялись в так называемую «группу Понеделина». При этом создавалась странная командная цепочка, так как оперативные приказы штаб Южного фронта передавал группе Понеделина не напрямую, а через штаб Юго-Западного фронта, что очень скоро скажется на судьбе группы.

Генерал - майор Понеделин

Точных данных по количеству солдат в группе Понеделина не существует. По немецким данным на момент окружения в ней было порядка 120 тысяч человек, по другим данным от 110 до 150 тысяч.

Непосредственно против группы Понеделина действовали 5 пехотных дивизий (из них 2 горно-егерские), 2 танковые, 1 моторизованная дивизии, 1 бригада войск СС и 1 пехотный полк.

К началу августа командование Южного фронта разработало план, который предусматривал воссоединить фланги группы Понеделина с 18-й армией на юге, на севере во взаимодействии с 26-й армией Юго-Западного фронта восстановить контакт и закрыть образовавшуюся между ними брешь.

На 1 августа войскам 6-й и 12-й армий командованием Южного фронта была поставлена общая задача - пробиваться на восточный берег р. Синюха для занятия там обороны. Совместными действиями армий Южного и Юго-Западного фронтов предполагалось изолировать и разгромить прорвавшуюся в тыл советских войск группировку Клейста.

Противник в свою очередь основной задачей ставил удержание позиций по восточному берегу р. Синюха танковыми и моторизованными частями с одновременным отсечением группы Понеделина от войск 18-й армии и завершением окружения.

Уже в ходе боев 1 августа командование группы осознало практическую невыполнимость поставленной задачи, решение которой даже в случае успеха было сопряжено с большими потерями. Поэтому уже в 00.20 2 августа командующий 6-й армией Музыченко обратился в штаб Южного фронта с просьбой «санкционировать прорыв на юго-восток». Оценивая обстановку, командарм указывал, что в сложившейся ситуации «промедление истощит армию и приведет к катастрофе». Но командование Южного фронта расценило сообщение Музыченко как паническое и в санкции на прорыв в южном направлении отказало, еще раз подтвердив прежний приказ - прорываться на восток.

2 августа командование Южного фронта предприняло попытку по деблокированию 6-й и 12-й армий силами 223-й стрелковой дивизии, перебрасываемой из района Кировограда. 223-я стрелковая дивизия была недавно сформированным соединением, с несколоченными штабами и необстрелянным личным составом. И ей ставилась задача по разгрому танковых и моторизованных соединений группы Клейста, что было заведомо нереально. Поэтому выполнить поставленную задачу она не смогла.

К концу дня 2 августа окружение 6-й и 12-й армий было полностью завершено. Группа Понеделина пробиться в восточном направлении и занять рубеж по р. Синюха не смогла. Но даже в случае успеха решить, изначально поставленную задачу, было уже нереально, так как к нему уже вышли передовые части 11-й танковой дивизии вермахта.

Осознав бесперспективность атак группы Понеделина в восточном и северо-восточном направлениях и невозможность восстановить таким способом фронт обороны, командование Юго-Западного направления отдало приказ командующему Южным фронтом И.В. Тюленеву выводить 6-ю и 12-ю армии на юг, на соединение с 18-й армией. Но тот, в нарушение полученного приказа, не довел его до сведения командующих 6-й и 12-й армий, и 4 августа повторил свое распоряжение: группе Понеделина - прорываться на восток, на рубеж реки Синюха. Видимо, И. В. Тюленев все еще рассчитывал на успех своего плана, несмотря на существенное ухудшение обстановки в полосе фронта.

В ходе боев 2-3 августа частям 6-й армии удалось создать плацдарм на восточном берегу реки Синюхи силами 24 мехкорпуса. Именно отсюда группа планировала прорываться, но немецкая авиация сумела выявить и правильно интерпретировать передвижение войск внутри котла.В течение 3 и 4 августа войска группы Понеделина выполняли приказ командующего Южным фронтом генерала И. В. Тюленева по прорыву в восточном направлении. Но в тоже время благоприятная возможность прорыва из окружения на юго-восток была упущена.

Утром 4 августа немцы отсекли группу на плацдарме от берега и к 14 часам уничтожили ее. Лишь в 15 часов, когда судьба войск на плацдарме уже было очевидна, командование Южного фронта все же санкционировало выход из окружения на восток - через реку Синюха.

Получив разрешение на выход из окружения, командование группы стало подтягивать войска к новому участку прорыва. На передислокацию войск ушла вся вторая половина дня 4 августа. В ходе передислокации дороги были запружены автотранспортом и частями снятыми с фронта, что создало заторы, так удобные для бомбежек. Ослабление фронта неминуемо привело к прорыву на нескольких участках и окружению оборонявшихся там частей. Предшествующие бои привели к истощению запасов, особенно трудная ситуация сложилась артиллерийских и минометных частях. В условиях окружения и господства врага в небе осуществлять снабжение было возможно только по воздуху ночью в количестве недостаточном для обороняющихся.

Кроме того к 4 августа в боях сгорели почти все танки и бронемашины мехкорпусов. На 5 августа в мехкорпусах в боеспособном состоянии находилось не более 20 машин.

К 5 августа и в войсках противника также назрел кризис со снабжением боеприпасами. Вследствие этого командование 49-го корпуса вермахта решило 5 августа предпринять решительное наступление для окончательного разгрома группы Понеделина. Как указывалось в приказе: «битва сегодняшнего дня должна завершиться окончательным уничтожением врага, для повторного наступления боеприпасы отсутствуют». В ходе боев 5 августа ряд важных опорных пунктов был потерян, фронт окружения значительно сузился, и советские войска оказались на полностью простреливаемом артиллерией и стрелковым оружием пространстве, но полностью уничтожить окруженные части так и не удалось.

Командование группы не отказалось от плана прорыва из окружения, сроки которого были перенесены на ночь с 5 на 6 августа. С рассветом прорывающиеся части оказались под ударами вызванной командованием 49-го корпуса авиации, под массированным артиллерийским и минометным огнем. Колонны, перегруженные техникой, санитарными машинами, тягачами с орудиями, растянутые на много километров, оказались чрезвычайно уязвимыми для ударов. Вскоре на всех дорогах, ведущих на юг, образовались пробки из горящих автомашин, движение застопорилось. Группы красноармейцев были вынуждены уходить с дорог и прорываться далее через открытую степь. Группы прорыва понесли большие потери, были рассеяны, часть их отступила на Наливайку, часть укрылась в лесах и вскоре было взято в плен. 7 августа в плену оказался командующий 6-й армией генерал И. Н. Музыченко.

К основным «котлам» 1941 года, если брать самые крупные, относятся Минск, Смоленск, Умань (о которой, наверное, мало кому известно), Киев, Вязьма, Ржев, Брянск, Азовское море (где в окружение попало порядка ста тысяч человек), Рославль.

Что такое «котел»? Это калька с немецкого «kessel». Применительно к военному делу «котел» — это окружение, попадание войсковых соединений в кольцо противника.

«Котлы» под Киевом, Вязьмой стали для Красной армии катастрофами

Казалось бы, что страшного в том, если в «котел» попадает, допустим, несколько армий, которые имеют танки, пушки, самолеты, минометы, огромное количество техники и вооружений? Немцы тоже три раза попадали в окружение во время войны. Первый раз (и достаточно успешно) — это Демянский «котел», когда они фактически год оборонялись в этом «котле» и дивизия «Мертвая голова» Теодора Эйке продемонстрировала совершенно нечеловеческие способности воевать. Второй «котел», в который они попали, — это Сталинград, где «демянский фокус» им не удался, поскольку масштабы были уже не т. е. И третий раз немцы попали в «котел» в 1944 году, когда они все-таки сумели из него вырваться — не полностью, бросив значительную часть техники, но тем не менее им это удалось.

С нами в 1941 и 1942 годах, если не брать мелких «котелков», только крупные, это приключилось восемь раз. Почему? Начнем с самого начала. Итак, немного сухой статистики.

Группа красноармейцев сдается в плен под Уманью, август 1941 года

24 июня был стремительно захвачен Каунас, 26 — Даугавпилс. (Там, собственно, никаких «котлов» не возникло). 28 июня, то есть всего через шесть дней после начала войны, — Минск. 30 июня — Львов. А 2 июля, то есть буквально через два дня после Львова, в «котле» был уже Псков. 19 сентября был окружен Киев. Но до Киева был еще Уманский «котел», на котором мы остановимся отдельно. Собственно, что же происходило?

Мы уже говорили о том, что «котел» — это окружение, в котором оказалась армия или несколько армий. И как бы окружающие их силы противника занимаются тем, что лишают их возможности подвоза боеприпасов, провианта, нарушают их коммуникации и просто-напросто начинают сдавливать. Но при грамотном руководстве окруженными войсками «котел» играет роль своеобразного магнита, к которому притягиваются определенные силы, блокируются и не могут быть задействованы противником на других, более или менее важных направлениях.

Под Уманью в плен к немцам попало 103 тысячи наших солдат

Что же происходило в «котлах» 1941 года? Закономерность заключалась в том, что во всех случаях, когда образовывались «котлы», за исключением одного, высшее командование, находившееся в них, бросало своих подчиненных, равно как и офицеры, и буквально через несколько дней после того, как группировка оказывалась в окружении, она представляла собой просто массу неуправляемых солдат, которых никто никуда, по сути, выводить не пытался. Это была общая тенденция. Были, конечно, и исключения: до того, как пал Киев, погиб Михаил Петрович Кирпонос, обстоятельства смерти которого не совсем известны.

В качестве примера рассмотрим Уманский «котел», который образовался до того, как был взят Киев. 48-й немецкий моторизованный корпус 20 июля вышел в район Умани, и группировка немецких войск начала окружение 6-й и 12-й армий, которыми командовали генерал-лейтенант Иван Николаевич Музыченко и генерал-майор Павел Григорьевич Понеделин. В общем, ситуация была еще не катастрофическая: с востока навстречу им двигалась 26-я армия, которая должна была помочь им прорвать этот «котел», но тем не менее этого не произошло.

Пленные советские генералы Павел Григорьевич Понеделин и Николай Кузьмич Кириллов разговаривают с немецкими офицерами в районе Умани, август 1941 года

Каковы были силы, которые оказались в этом «котле»? 24 дивизии в 6-й и 12-й армиях. Против них действовало 13 дивизий и 4 немецких бригады. Да, кроме этих 24-х дивизий, у Музыченко и Понеделина была еще воздушно-десантная и две противотанковые бригады. В общем, достаточно большое количество людей. Однако, оказавшись в «котле», созданном 13-ю дивизиями, вырваться из него они не смогли, несмотря на то, что с внешней стороны им на помощь пыталась прорваться 26-я армия.

Немецкие силы насчитывали 100 тысяч человек, около 3 тысяч орудий и минометов и всего 200 танков. Советские войска располагали 130 тысячами человек, более чем тысячью орудий и минометов и 384 танками, то есть имели на 184 танка больше, чем у немцев. Тем не менее последние каким-то образом сумели замкнуть вокруг наших войск кольцо, и несмотря на все попытки его разблокировать, ничего не произошло.

Самое парадоксальное, что, получив приказ прорываться на восток, силы Музыченко и Понеделина могли выйти из этого «котла», потому что на юго-востоке, на стыке с 18-й армией Южного фронта, был почти стокилометровый «коридор», который немцы не контролировали. Однако командующие армиями получили приказ от вышестоящего руководства прорываться именно на том направлении, которое им было поставлено, и, таким образом, возможность цивилизованным образом выбраться из «котла» была просто-напросто утрачена. Наши войска пытались пробиваться там, где это было невозможно, — через 48-й механизированный корпус, который к этому времени Клейст усилил.

1 августа стало переломным днем сражения за Умань. 26-я армия отошла за Днепр, и уже никто поддержать эти войска, окруженные в «котле», не мог. Ну, а 2 августа 1-я танковая группа немцев и 17-я полевая армия замкнули кольцо окружения. Таким образом, вопрос решился.

Каковы были потери в Уманском «котле»? На 20 июля, то есть когда началось окружение, наши силы под Уманью насчитывали около 130 тысяч человек. По данным штаба Южного фронта на 11 августа, из окружения вышло только 11 тысяч человек. То есть из 130 тысяч — только 11 тысяч. По немецким данным, в плен попало 103 тысячи человек, в том числе и командующие армиями (Музыченко и Понеделин), четыре командира корпусов, одиннадцать командиров дивизий. Вот такая была печальная статистика.

Приказ № 270: «Сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами»

Что же послужило основной причиной образования «котлов»? Многие исследователи называют принципиальную установку Ставки на жесткую оборону. Войска, фактически лишенные связи с Центром, не очень хорошо подготовленные, не проявляли должной инициативы, а получали только указание — «ни шагу назад, стоять насмерть».

С другой стороны, это отношение военачальников к своему собственному воинскому долгу. Взять, например, Демянский «котел», который немцы держали фактически год. Да, окружены, да, неприятно, да, снабжать войска приходится по воздуху, голодно, не хватает патрон, но командование демянской группировки никуда не убежало, управление войсками не было утрачено. В нашем же случае наблюдалась обратная тенденция: горе-командиры бросали свои войска, переставали ими управлять. Вот об этом писал Рокоссовский и другие командующие, которые собирали «беглецов» и пытались отправить их обратно выполнять их непосредственные обязанности.

Что же мы в результате получили? В «котле» под Минском немцы взяли в плен порядка 330 тысяч человек, захватили более 3300 танков. Под Рославлем в плену оказалось относительно немного людей по масштабам той войны — 38 тысяч, 250 танков. Под Смоленском — 310 тысяч человек, 3000 танков. Под Гомелем — 78 тысяч человек. Под Киевом — свыше 600 тысяч человек (гигантская цифра), почти тысяча танков, огромное количество орудий. В районе Азовского моря — 100 тысяч человек. Под Вязьмой — более 600 тысяч человек, большое количество военной техники. Совокупность получается чудовищная. После тщательного анализа всех источников было определено, что за годы войны в плен попало свыше 5 миллионов наших военнослужащих. Основная цифра пришлась на 1941 год, а также на два «котла» 1942 года.

Солдаты дивизии СС «Мертвая голова» доставляют боеприпасы на волокуше в лесу в Демянском «котле», 1942 год

В августе 1941 года Сталин издал приказ за № 270 «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия», согласно которому каждый командир или политработник был обязан сражаться до последней возможности. Нарушители приказа могли быть расстреляны на месте. При этом они признавались дезертирами, а их семьи подлежали аресту и лишались всех государственных пособий и поддержки.

«Командиров и политработников <…> сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.

Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров…

Семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи».

Кстати, как потом выяснилось, Сталин оказался еще добрым, поскольку не вставил в этот приказ высшую меру. Товарищ Жуков, носивший заочную кличку «кулак Сталина», предлагал куда более крутые решения. Например, когда он командовал Ленинградским фронтом, то приказал расстрелять семьи военнослужащих, сдавшихся в плен.

За годы ВОВ в плен попало свыше 5 миллионов советских военнослужащих

Стоит сказать еще об одной причине образования «котлов». Поскольку до июня 1941 года во время учений отрабатывался в основном наступательный ход операций, то приказы, которые войска начали получать в прифронтовых округах в первые дни войны, практически все начинались с того, что нужно контратаковать. То есть идеологии создания квалифицированной обороны и ведения боевых действий в условиях обороны не было.

У немцев все было по-другому. Если вспомнить того же Ханса фон Люка, кадрового офицера вермахта: батальон в наступлении — батальон в обороне, полк в наступлении — полк в обороне и так далее. То есть для немецких военачальников это — стандартные вещи. Для наших же командиров состояние окружения явилось, безусловно, очень большой неожиданностью, поскольку никто к нему в действительности не готовился.