Что изучает этология. Этология человека

Понравилась ли она Вам? Нужно ли делать другие видео-лекции по теме этологии?

Предпосылки этологии человека

Что такое человек? Этот вопрос задавался на протяжении всей чело-веческой истории священниками, философами, художниками, учеными. Дилемма «природа или воспитание» (в отечественном варианте - биологи-ческое или социальное) обсуждалась учеными с древнейших времен. По-ложение о наследовании черт поведения высказывали еще Гиппократ и Гален. С появлением теории Дарвина спор о природе человека приобрел в научном мире новый ракурс. Речь идет о длящейся уже более сотни лет дискуссии между сторонниками концепций о биологической и социальной сущности человека.

Постепенно, к началу 80-х годов, исследователи самых разных облас-тей знания стали приходить к пониманию необходимости синтеза ес-тественно-научных и гуманитарных знаний для понимания сущности че-ловеческого поведения. В нашей стране отражением этих тенденций яви-лось развитие концепций о биосоциальной природе человека [Ефимов, 1981; Зубов, 1983]. В начале 80-х годов многие психологи, социологи,

антропологи наравне с этологами обратились к интеракционистскому подходу, рассматривающему поведение как итог взаимодействия индиви-дуальной человеческой конституции и окружающей среды. Было признано, что поведенческая норма реакции у человека исключительно велика. Находясь в рамках культуры, он не просто слепо подчиняется ее законам и правилам (усвоив их в процессе социализации), но и сам творит эту куль-туру, активно ее видоизменяет. Человек по природе своей социальное (общественное) существо, как и его ближайшие родственники - человеко-образные обезьяны. Именно человеческая биология служит необходимым фундаментом для освоения культуры - языка, верований, обычаев, морали (Schlefenhovel, 1994]. Чтобы понять человеческую сущность, нужно пони-мать, что гены и культура действуют вместе в ходе единого процесса генно-культурной коэволюции . Недостаточно анализировать поведение отдельно с биологических и гуманитарных позиций, необходи-мо взаимопонимание между специалистами этих наук.

Формирование этологии человека как самостоятельной дисциплины

Этология человека как наука стала складываться к началу 70-х годов нашего века. Каковы же реальные основания считать эту область исследо-ваний самостоятельной научной дисциплиной?

Чарльз Дарвин, предложивший свою эволюционную теорию, с пол-ным правом может считаться первым ученым, обратившимся к проблемам биологии человеческого поведения . К. Лоренц и Н. Тинберген - основоположники этологии - в качестве одной из важней-ших задач рассматривали проверку пригодности гипотез, полученных в результате наблюдения за животными, для изучения человеческого пове-дения. В книге «Агрессия» Лоренц посвящает целую главу вопросу о роли врожденного поведения в жизни человека (Lorenz, 1966). В двух более поздних произведениях «По ту сторону зеркала» и «Восемь смертных грехов цивилизованного человека» он развивает идею о культурной эво-люции и ухудшении генофонда человечества . При-мерно в то же время Н. Тинберген в своей Нобелевской лекции высказы-вает идею об ограниченности адаптивных возможностей человека в про-цессе быстрого изменения условий окружающей среды и значении этоло-гических подходов в изучении психических нарушений у человека (Tinbergen,1974).

Необходимость применения этологических подходов для объяснения поведения человека стала совершенно очевидной для ученых, пытающих-ся постичь природу человеческого поведения, уже в 60-е годы. Не только сами этологи, но и многие психологи, психиатры, психоаналитики, антро-пологи, зоологи в начале 70-х годов заговорили о необходимости развития этологии человека. Среди них ставшие теперь известными И. Айбл--Айбесфельдт, Р. Хайнд, У. МакГрю, Д. Фриман, Э. Хесс, Дж. Боулби, Н. Блэртон Джонс, П. Смит, Д. Моррис и многие другие. К началу 70-х годов сложилось реальное, достаточно репрезентативное научное сообще-ство, связавшее свои научные интересы с этологией человека.

Своеобразное пограничное положение новой научной дисциплины вызвало большие и острые дискуссии. Зоолог д. Моррис одним из первых занялся популяризацией этологии человека. Он получил значительную известность именно благодаря своим книгам и телепередачам о поведении человека. В книгах «Голая обезьяна» и «Человеческий зоопарк», предла-гался своеобразный, зоологический, взгляд на поведение человека, обсуж-дались черты сходства невербальной коммуникации и социальной струк-туры человека с другими приматами . Вместе с тем, работы Д. Морриса неверно было бы расценивать как сугубо негатив-но явление. Именно то обстоятельство, что он предложил широкой пуб-лике биологический взгляд на происхождение человеческого поведения, и заставил людей задуматься над своим эволюционным прошлым, несомненно облегчило задачу последующих поколений этологов и вызвало значительный приток студентов в этологию человека.

Д. Моррис стимулировал дискуссии между гуманитариями и биоло-гами о филогенетических корнях человеческой сексуальности, родительского поведения, кооперации, агрессии и структурирования социальных Отношений. К настоящему времени представления о гомологии мимиче-ских выражений у человека и шимпанзе не выглядят более шокирующими. В курсе культурной антропологии можно услышать о филогенетических корнях материнского поведения или о культурных традициях у человекооб-разных обезьян (шимпанзе) .

Этология человека как наука оформилась в значительной мере благодаря усилиям И. Айбл-Айбесфельдта. В 1967 г. И. Айбл-Айбесфельдт, ученик К. Лоренца, опубликовал в книге «Этология - биология поведения» главу, посвященную человеку (английский перевод был опубликован в 1970 и 1975 гг. соответственно) [Еibl-Eibesfeldt, 1975]. О реальном формировании новой научной дисциплины свидетельствует также образование в 1970 г. в Германии Института этологии человека в рамках научного общества Макса Планка. Рост интереса к этой дисциплине привел в 1978 г. к созданию Международного общества этологии человека. В настоящее время Международное общество этологии человека объединяет специалистов из 37 стран мира, в том числе из США (более 200 членов). Общество проводит ежегодные конференции и выпускает свою газету (Human Ethology Bulletin). Этологи также участвуют в работе другого междуна-родного научного общества - Общества по изучению эволюции и поведе-ния человека. Существенная доля членов вышеуказанных обществ, изу-чающих поведение человека, представлена психологами, физическими антропологами, приматологами, культурными антропологами и экологами (П. Экман, Л. Милей, П. Лафреньер, Ч. Кроуфорд, К. Макдональд, Г. Вейс-фельд, П. Экман, Э. Кешдан, М. Вильсон, М. Дали, Р. Бойд, В. Айронс, д. Силк, Дж. Ланкастер, Б. Фуллер, Ф. де Ваал; МакГрю, Л. Маршант, П. Ричардсон и др.).

Результаты исследований по этологии человека обсуждаются регу-лярно на ежегодных конгрессах этих двух обществ, равно как и на секции по этологии человека в рамках всемирных конгрессов по этологии. Этоло-гия человека представлена рядом международных журналов (Human Nature; Ethology аnd Sociobiology, в настоящее время известный как Evolution and Human Behavior), статьи этого профиля публикуются также в журналах по общей этологии (Ethology; Aggressive Behavior; Behaviour: Journal of Nonverbal Behavior; Journal of Personality and Social Psychology; Behavioral аnd Brain Sciences; Chi1d Development; Current Anthropology).

Курс «Этология человека» преподается во многих странах мира для студентов разных специальностей: биологов, психологов, медиков, социо-логов. антропологов, экономистов, политологов.Кпримеру В. Шифенхоевель и М. Шлейдт преподают такой курс в Университете г. Инсбрука (Австрия) в течение девяти лет, и каждый семестр его посещают около 200 студентов. Аналогичный курс регулярно читают в Венскомуниверситете К. Граммер и К. Атсвангер. Этологию человека препо-дают в университете им. Гумбольта в Берлине Р. Зигмунд и К. Вермке, а также в Мюнхенском университете, в Германии, где этот курс читают В. Шифенхоевель и К. Крук. В США и Канаде основы этологии человека реподают во многих университетах в качестве отдельного курса, как составная часть курса по общей этологии и в сочетании с эволюционной психологией. Его читают такие известные специалисты, как Г. Вейсфельд, Л. Милей, К Макдональд, Дж. Силк и многие другие). Этология человека как учебная дисциплина широко преподается также в Японии (Токийский университет, университеты городов Йокогама, Осоки, Киото и ряд других). Все перечисленные факты свидетельствуют однозначно о том, что в настоящее время мы имеем дело со сложившейся дисциплиной, имеющей свои научные школы, общества, регулярные научные собрания, периоди-ческие издания.

Этология человека: предмет и задачи исследования

Методологической базой этологии человека являются эволюционная биология, общая этология, когнитивная и социальная психология, психолингви-стика, семиотика, культурная антропология. Однако этология чело-века не дублирует эти дисциплины и имеет свою собственную сферу ком-петенции и собственный предмет исследования . Несмотря на исходное скептическое отношение к этой области знания, к настоящему времени многие специалисты признают за нею полное право на существование [Панов, 1989]. То обстоятельство, что в этологии чело-века применяется сравнительно-эволюционный подход, делает ее просто незаменимой в обшей системе наук о человеке и определяет ее место в этой системе.

Что такое этология человека? И. Айбл-Айбесфельдт исходно определяет этологию человека как биологию человеческо-го поведения, так как она изучает основы формирования поведения чело-века в онто- и филогенезе, функции определенных форм поведения, физи-ологические механизмы поведения, пытается восстановить селективные процессы, приведшие к формированию конкретной поведенческой стратегии.

Важным аспектом исследований в этой области является также изу-чение человеческих взаимодействий в повседневной жизни и сравни-тельный кросс-культурный анализ поведенческих универсалий, их непосредственных механизмов и первичных причин возникновения [Бутовская, 1988] . Этология человека исследует также и культурно--специфические формы поведения, особенно в тех случаях, когда их проявление входит в реальное противоречие с предсказаниями эволюци-онной биологии . 3ти обстоятельства заставляют пересмотреть первичное определение данной науки. По нашему мнению, этология человека являет собой поведенческую антропологию - науку, изучающую взаимодействие биологического и социального в поведе-нии человека [Бутовская, 1998]. Этологи изучают, каким образом общие эволюционные тенденции реализуются в условиях различных культур. В перспективе этология человека может способствовать взаимопониманию между естественно-научными и гуманитарными дисциплинами. 3та наука, как область знаний о поведении человека, заполняет, в сущности, лакуны, которые оставались пустыми до последнего времени и были вне поля зре-ния психологии, культурной антропологии или социологии. Она изучает поведение человека в ином, эволюционном ракурсе.

Приведем в качестве примера данные об одном из направлений этоло-гии человека - этологической психиатрии. Исходной базой для него послужила собственно этологии (наука о биологических основах поведения) и кинесика (наука о языке тела) [Самохвалов, 1993]. Причина, по которой этологические методы приобрели большую популярность среди психиатров, заключается в том, что этот подход обеспечивал хорошее знание нормы (например, этограмма - набор элементов невербальной коммуникации), наблюдения за внешними поведенческими отклонениями от которой значительно облегчили диагностику патологии, связанной с конкретными психическими заболеваниями [Корнетов и др., 1990]. Это особенно актуально, когда речь идет о пациентах, страдающих отсутстви-ем речи и во многом неадекватно реагирующих на опросы и тестирование. В.П. Самохвалов [Самохвалов, 1993, с. 123] указывает, что благодаря это-логии предоставляется реальная возможность провести типологический анализ и уяснить структуру невербального поведения для диагностики и прогноза; выявить причины конкретного поведения (генетические, биохи-мические).

Этология человека: школы и направления

У истоков этологии человека стоят разные научные школы. В Европе это, в первую очередь, школа К. Лоренца (австро-немецкая традиция), представленная в наши дни такими именами, как И. Айбл-Айбесфельдт, В. Шифенхоевель, К. Грамер, Ф. Сaлтер) и школа Н. Тинбергена (гол-ландско-британская традиция). Значительное количество современных специалистов в области этологии человека пришли в нее из антропологии (У. МакГрю), зоологии (Н. Блэртон Джонс, Д, Моррис, Р.Хайнд) психоло-гии (П. Смит), психиатрии (Д. Плог) (большинство - ученики Н. Тинберге-на), приматологии (Р. Данбар). Принципиальным различием между евро-пейской и американской школами являются исходные позиции. В Америке более типичным является заимствование этологических методов специа-листами разных дисциплин, признающих эволюционный подход, и ориентация- на социобиологические подходы в изучении человеческого поведения .

Часто не делается различий между этологией человека и социобиоло-гией. Это не совсем верно. Обе науки в качестве исходного фундамента рассматривают эволюционную теорию, однако, этология занимается сбо-ром и анализом эмпирических данных, анализирует, в первую очередь, непосредственные функции конкретного поведения. Этологи предпочитают работать с реальным материалом, их данные конкретны и чаще всего проясняют вопросы о функции и реальной роли данного поведения для реального индивида или группы в реально наблюдаемой ситуации (условиях). Опираясь на современные биологические знания, этологи пре-имущественно идут от наблюдения к обобщению и лишь затем к теории. Социобиологи предпочитают пользоваться базовыми парадигмами попу-ляционной генетики, формулировать теории, строить на базе последних математические модели и делать теоретические выводы. Проверка жизне-способности предложенной теории - последний этап такого рода исследо-ваний. Социобиологи значительно реже обращаются к сбору полевых данных и предпочитают ограничиваться отдельными примерами, которые часто заимствуют из других исследований (в том числе и этологических). Исключение составляют отдельные культурные антропологи, много лет проработавшие в поле и доказавшие на собственных материалах приме-нимость социобиологических подходов к объяснению ряда социальных человеческих институтов .

В целом, социобиологию можно рассматривать как одну из областей теоретической биологии, работающyю методом дедукции, тогда как этоло-гия человека является наукой конкретной. Основой ее служит метод ин-туиции. Этология - типично полевая наука, тогда как социобиология - по преимуществу наука кабинетная. Разумеется, с этим обстоятельством свя-заны и реальные затраты на возможные проекты с использованием этоло-гических или социобиологических подходов. Необходимость полевого материала неминуемо делает этологические проекты более дорогостоя-щими и трудоемкими. Вместе с тем, именно реальные факты и реальные выводы, подкрепленные статистически, делают этологические материалы незаменимым и исключительно важным источником сведений о наличии биологических основ поведения человека, и только обобщение эмпириче-ских данных дает возможность моделировать эволюции поведенческих стратегий. В задачи современной этологии входит анализ индивидуальных и групповых отличий (см., к примеру; [Бутовская, Козинцев, 1998]. Как свидетельствуют теории Р. Бойда и П. Ричардсона, именно эмпирические данные такого плана позволят понять механизмы действия группового отбора и причины, по которым в человеческих коллективах происходил отбор на реципрокный альтруизм и кооперацию, формировались нормы морали, препятствующие обману и нарушению взаимных обязательств [Воуd, Richardson; 1992].

Этологи всегда отмечали, что поведенческие характеристики могут не соответствовать критериям абсолютной и максимальной адаптивности и, следовательно, поведенческая стратегия может быть выгодной для данно-го человека, нейтральной и даже откровенно вредной. Нагрузка может меняться в зависимости от контекста, использованная человеком стратегия вовсе не обязательно должна быть оптимальной. Основная парадигма социобиологии - представление об итоговой приспособленности и диффе-ренциальном репродуктивном успехе как основе естественного отбора . Социобиология исходно базировалась на идее адаптивно-сти поведения. Лишь сравнительно недавно (современные версии этой науки известны в Америке под именем эволюционной психологии или поведенческой экологии) социобиологи признали ошибочность подобного рада утверждений . В современной версии теоретические ос-новы социобиологии сближаются со взглядами этологов: не только пове-дения человека нельзя рассматривать как полностью адаптивные, челове-ческое тела также несовершенно. Даже важное, с эволюционной точки зрения, преобразование на пути к гоминизации - прямохождение, несет в себе массу недостатков, осложнивших человеческое существование. Это различного рода заболевания опорно-двигательного аппарата, связанные с двигательными нагрузками, и сложности с деторождением.

Этология и психология как две самостоятельные дисциплины

Постараемся вкратце уяснить себе общие различия между этологией и психологией. Подходы и методы этологии типичны для биологических наук, основным фундаментом этологии является эволюционная теория. По мнению К. Лоренца «этология может быть кратко определена как приме-нение методов зволюш3онной биологии к проблемам поведения» . Он полагал даже, что отцом этологии следует считать Ч. Дарвина. Этология отличается от психологии по тем же пунктам, что и эволюционная биология. Если психология занимается отражением реаль-ности в сознании или подсознании, или «деятельностью» (поведением), то во всех случаях ее интересует отражение и осмысление этой деятельности субъектом.

Этология изучает реальные проявления поведения, а не его отражение в сознании. Традиционный объект исследования этологов - универсальные основы человеческого поведения, врожденные поведенческие программы и инстинктивные (бессознательные) формы поведения. Исследования в первую очередь ориентированы на выявление общечеловеческих страте-гий поведения и анализ механизмов, лежащих в их основе. Традиционно ставятся вопросы об эволюционном происхождении той или иной формы поведения, предлагаются схемы, восстанавливающие пути формирования поведения в филогенезе. Эволюционный подход к анализу поведения дает исследователям мощные аналитические инструменты и игнорирование этих возможностей современными науками о человеке может привести к столь же негативным последствиям, как и запрет на генетические исследо-вания в России в период лысенковщины.

Этология и психология развивались исторически в тесном контакте друг с другом, однако, всегда рассматривались как отдельные дисципли-ны. Основным методом исследования для этологов является наблюдение в естественных условиях и детальное описание поведения, для психологов - экспериментальный анализ в искусственных лабораторных условиях . Психологи анализируют процессы социализации и интеллектуального развития и влияние раннего опыта на формирование индивидуальных поведенческих различий, избегая детального описания внешних проявлений поведения. Многие категории, выделенные и исполь-зованные психологами для работы, являются искусственными и представ-ляют собой комплексы (за которыми уже исходно ожидается конкретная мотивационная структура). В результате появляется реальная опасность различной интерпретации одних и тех же данных разными исследователя-ми. Часть поведенческих феноменов остается исключенной из анализа, а многие гипотезы, которые можно было бы проверить на базе более под-робной классификации поведенческих актов, просто исключаются.

Сложными для естественной интерпретации, с точки зрения этоло-гов, являются даже такие категории, как «стоит возле взрослого», «улыбается», «плачет», если они вырваны из контекста поведенческих действий. Психологи были убеждены, что используемые категории явля-лись унитарными в плане общности причин и следствий. Однако, как по-казали многочисленные наблюдения этологов, унитарность даже таких категорий как «улыбается» или «слушается» далеко не очевидна. Обе кате-гории можно разбить на составляющие, а последующий анализ поведенче-ских последовательностей может выявить иные, мотивационно более обоснованные категории поведения. Примером такой крупной категории, игнорируемой долгое время психологами, является грубая игра . Н.Блэртон Джонс описал отдельные элементы поведения грубой игры и доказал, что такие разные паттерны, как смех, улыбка, со-пение, борьба, убегание связаны в единое целое и встречаются в комплек-се, обосновав, тем самым, правомерность выделенной категории (подробнее см, раздел «Этология детства»).

Например, в работе Э. Берна и Г. Келли поведе-ние детей описано всего по шести категориям (послушный, непослушный, заинтересован контактом с группой, кооперируется, социабельный, доб-рый).

Даже при условии натуралистических наблюдений (они велись в пси-хологии в 20-30-х годах нашего века) различия с этологическими подхо-дами заметны. Для этологов всегда было очевидно, что присутствие на-блюдателя, реакция на новизну обстановки и непривычное социальное окружение существенным образом искажают поведение объектов иссле-дования. В постановке психологических экспериментов эти факторы часто учитывались недостаточно.

Существенной базой этологических работ является анализ цепей дей-ствий (или поведенческих последовательностей), учет временных по-веденческих кластеров и непосредственного воздействия со стороны сре-ды. Психологи часто оперируют частотными или временными данными без учета их реального ситуативного контекста .

Основой этологического мировоззрения всегда являлся эволюцион-ный подход, поэтому поведение рассматривалось этологами в ином, несо-поставимом с психологическими подходами ракурсе. Если этологи были исходно ориентированы на поиск универсальных закономерностей пове-дения человека и сравнительные межвидовые и кросс-культурые исследо-вания, то психологические работы в таком ракурсе практически никогда не проводились.

Наконец, многие проблемы на пути к взаимопониманию создаются за счет использования сходных терминов, за которыми каждая дисциплина видит совершенно разные феномены. Приведем один типичный пример. Часто полагают, что между этологами и психоаналитиками имеется боль-шое сходство, ибо обе эти науки оперируют понятием бессознательного. Однако этология понимает бессознательное как врожденное (речь идет обычно об универсальных основах) поведение. Мысль о том, что у челове-ка имеются врожденные предпосылки поведения, для 3. Фрейда и его по-следователей глубоко чужда [Фрейд, 1989]. Психоаналитики убеждены, что формирование поведения - исключительно результат воздействия среды. Под термином бессознательное подразумевался ранний детский опыт.

Этология и бихевиоризм: разные парадигмы в исследовании поведения

Этология как наука возникла и развивалась в постоянной дискуссии с бихевиоризмом. К. Лоренц, Н. Тинберген, Р. Хайнд постоянно подчерки-вали, что поведение животных и человека имеет под собой биологические корни и основано на врожденных предрасположенностях. Сами предрас-положенности и пути их реализации в онтогенезё заложены в генетиче-ской программе вида, но их реализация происходит на базе взаимодейст-вия индивида со средой и под воздействием внешних факторов. Этологи противопоставили концепцию врожденного и видоспецифичного парадиг-ме бихевиористов, в которой формирование поведения объяснялось ис-ключительно с позиций выработки условных рефлексов. Бихевиористы полагали, что любые навыки формируются на основе фиксации конкретной цепи физиологических действий.

Бихевиоризм как научное направление восходит к теории условных рефлексов И.П. Павлова, представленной им европейским коллегам на конгрессе 1906 г. Основоположник бихевиоризма Дж. Уотсон и его после-дователи применили рефлекторные подходы к объяснению процессов научения у животных и человека . Крайним выраже-нием бихевиоризма является идея Б. Скиннера о том, что поведением жи-вотного можно полностью управлять, создав необходимый порядок подкреплений . Отрицание врожденной поведенческой про-граммы наиболее ярко воплотилось в исследованиях по научению детей. В 70-е годы Б.Скиннер и его коллеги прямо заявили, что путем умелого манипулирования поощрениями и наказаниями абсолютно любое поведе-ние человека может стать условным, закрепленным .

Насколько популярной стала идея рефлекторного формирования по-ведения и как глубоко она утвердилась в науках о человеке, можно судить по высказываниям З. Кьюо, одного из американских психологов - сторон-ников концепции рефлекторного поведения, сделанных всего около три-дцати лет назад [Кио, 1967]. Он заявлял, что даже при условии замены человеческого мозга на мозг шимпанзе, не произойдет никаких внешних изменений поведения, поскольку само тело на основе опыта и под влиянием уже сформированных условных рефлексов диктует мозгу, что нужно делать.

С точки зрения бихевиористов, при умелом воздействии на поведение можно вызывать его появление в нужном контексте и в нужное время.

Этологи придерживались иных представлений, отмечая, что внутренние побуждения могут находить выход и спонтанно, без внешнего стимула. Вторым принципиальным отличием бихевиоризма от этологии является полное пренебрежение идеей об адаптивности поведенческих стратегий (этологи настаивали на том, что многие аспекты поведения имеют реаль-ную ценность для выживания вида). Возражая против бихевиористского подхода в изучении поведения, этологи показали, что далеко не все виды активности можно модифицировать путем подкрепления. Ряд поведенче-ских характеристик остаются устойчивыми, несмотря на все попытки экс-периментаторов сформировать у подопытных животных новую модель поведения [Мак-Фарленд, 1988].

Научение обеспечивает виду приспособленность к реальным услови-ям среды, в этом аспекте последствия научения адаптивны и повышают приспособленность особи в конкретных условиях среды. Если действия среды постоянны и неизменны (например, действие сил гравитации, су-точные колебания света и темноты или сезонные колебания среды), науче-ние не является необходимым. Реакция животных на такие колебания является жестко запрограммированной. Научение может происходить в оп-ределенные, четко фиксированные периоды онтогенеза, и такие чувствительные периоды являются видоспецифической врожденной характеристикой, относительно независимой от индивидуальной изменчивости. Способность детей к освоению языка прослеживается в возрасте от двух до семи лет и не зависит от того, какой, собственно, язык дети вокруг себя слышат.

Наконец бихевиористы и этологи различались принципиально самой схемой и целями исследований. Для этологов было очевидным, что на-блюдение и описание должно предшествовать анализу поведения, что понять функции поведения можно только путем наблюдения за естествен-ным поведением вида в естественных для него условиях обитания. Для бихевиористов основная задачаза заключалась в исследовании путей и мето-пов, с помощью которых поведение можно формировать и моделировать по намеченному заранее плану.

Этологи с самого начала выступали как оппоненты бихевиоризма. Это объяснялось целым рядом обстоятельств, прежде всего несовпадением базовых установок и подходов. Перечислим ниже основные различия это-логии и бихевиоризма.

1. Объект исследования этологов - внешние проявления поведения и детальное описание процесса действий и взаимодействий между индиви-дами. Бихевиористы же концентрировались на непосредственной связи между стимулом и реакцией и не рассматривали поведение как сложную многоуровневую систему .

2. Уже ранние этологи настаивали на необходимости проведения исс-ледований в естественной для данного вида среде обитания или в условиях неволи, максимально приближенных к естественным. Для бихевиористов ведущим методом исследований являлись лабораторные эксперименты.

3. Если этологи доказывали необходимость сравнительных исследо-ваний, обращая внимание на видоспецифичность репертуара поведения и возможность реконструкции путей эволюции конкретного поведенческого комплекса на основе сопоставления моделей поведения у родственных видов, то Бихевиористы предпочитали работать с несколькими видами лабораторных животных, мотивируя это тем, что процессы научения у всех животных сходны.

4. Интересы этологов всегда были достаточно широкими. Это и те-ория коммуникации, сформулированная в работах К.Лоренца, и основы анализа социального поведения, развитые в трудах Н. Тинбергена.

Кредо этологии и ее основные задачи наиболее четко сформулиро-ваны Н. Тинбергеном под названием «Четыре почему»: 1) анализ непо-средственных причин, порождающих конкретный тип поведения, и его физиологических основ; 2) функция данного поведения и его роль в жизни животного (обеспечение приспособленности); 3) изучение путей формиро-вания разных форм индивидуального и социального поведения в онтогенезе (взаимодействие генетических и средовых факторов в развитии особи); 4) эволюционное происхождение данной формы поведения (эволюционная история вида и пути приобретения данного видового признака в филогене-зе). Бихевиористы преимущественно исследовали процессы научения и пытались разрабатывать методы целенаправленного формирования поведения в онтогенезе.

Поведение как система

Изучение поведения в этологии осуществляется на базе структурно-динамического подхода. Важнейшими разделами этологии являются: 1. морфология поведения - описание и анализ элементов поведения (поз и движений); 2. функциональный анализ - анализ внешних и внутренних факторов поведения; 3. сравнительные исследования – эволюционно-генетический анализ поведения [Дерягина, Бутовская, 1992, с. 6]. В рамках системного подхода поведение определяется как система взаимосвязан-ных компонентов, обеспечивающая интегрированный оптимальный ответ организма при взаимодействии со средой; это процесс, происходящий в определенном промежутке времени [Дерягина, Бутовская 1992, с.7]. В качестве компонентов системы выступают «внешние» двигательные реак-ции организма, возникающие в ответ на изменение окружающей среды. Объектом этологических исследований являются как инстинктивные фор-мы поведения, так и те, которые связаны с длительным процессов научения (социальные традиции, орудийная деятельность, неритуальные формы коммуникации).

Современный анализ поведения строится на следующих принципах: 1) иерархичность; 2) динамичность; 3) количественный учет; 4) системный подход, учитывающий, что формы поведения между собой тесно взаимо-связаны. Поведение организовано по иерархическому принципу . В системе поведения поэтому выделяют разные уровни инте-грации: 1. элементарные двигательные акты; 2. позы и движения; 3. последовательности взаимосвязанных поз и движений; 4. ансамбли, представленные комплексами цепей действий; 5. функциональные сферы - комплексы ансамблей, связанные с конкретным типом активности [Панов, 1978]. Центральным свойством системы поведения является упорядочен-ное взаимодействие ее компонентов для достижения конечной цели. Взаи-мосвязь обеспечивается с помощью цепей переходов между элементами и может рассматриваться в качестве специфического этологического меха-низма функционирования этой системы [Дерягина, Бутовская, 1992, с. 9].

Основные концепции и методы этологии человека заимствованы из этологии животных, но они адаптированы с учетом уникального положе-ния человека среди других представителей животного царства. Важной особенностью этологии, в отличие от культурной антропологии, является применение методов прямого невключенного наблюдения (хотя методы включенного наблюдения также используются)_ Наблюдения организуют-ся таким образом, чтобы наблюдаемый не подозревал об этом, или же не догадывался о цели проводимых наблюдений. Традиционным объектом исследования этологов является поведение, свойственное человеку как виду. Этология человека особое внимание уделяет анализу универсаль-ных проявлений невербального поведения. Вторым аспектом исследований является анализ моделей социального поведения (агрессии, альтруизма, социального доминирования, родительского поведения).

Интересен вопрос о границах индивидуальной и культурной изменчи-вости поведения. Наблюдения за поведением могут вестись и в лаборато-рии. Но в этом случае чаше всего речь идет о прикладной этологии (применение этологических методов в психиатрии, в психотерапии или для экспериментальной проверки конкретной гипотезы). [Самохвалов и др., 1990; Cashdan, 1998; Grummer et al, 1998].

Если исходно этология человека концентрировалась на вопросах о том, как и до какой степени запрограммированы человеческие поступки и действия, что вело к противопоставлению филогенетических адаптаций процессам индивидуального научения, то в настоящее время уделяется внимание изучению моделей поведения в разных культурах (и суб-культурах), анализу процессов формирования поведения в процессе индивидуального развития. Таким образом, на современном этапе эта наука изучает не только поведение, имеющее филогенетическое происхо-ждение, но и учитывает, каким образом поведенческие универсалии могут трансформироваться в рамках культуры. Последнее обстоятельство спо-собствовало развитию тесного сотрудничества этологов с искусствоведа-ми, архитекторами, историками, социологами и психологами. В результате такого сотрудничества показано, что уникальные этологические данные могут быть получены путем тщательного анализа исторических материа-лов: летописей, эпоса, хроник, литературы, прессы, живописи, архитекту-ры и других предметов искусства [Еibl-Eibesfeldt, 1989; Dunbar et а1, 1995; Dunbar, Spoors, 1995].

Уровни социальной сложности

В современной этологии считается очевидным, что поведение отдель-ных особей у социальных животных и человека во многом зависит от со-циального контекста [Нindе, 1990]. Социальное влияние является ком-плексным. Поэтому Р. Хайндом было предложено выделить несколько уровней социальной сложности. Помимо отдельного индивида, выделяется уровень социальных взаимодействий, взаимоотношений, уро-вень группы и уровень социума. Все уровни оказывают взаимное влияние друг на друга и развиваются под постоянным воздействием физической среды и культуры. Следует четко понимать, что закономерности функцио-нирования поведения на более сложном социальном уровне несводимы к сумме проявлений поведения на более низком уровне организации . Для объяснения поведенческого феномена на каждом уровне требу-ется отдельная дополнительная концепция. Так, агрессивные взаимодейст-вия между сиблингами анализируются с учетом непосредственных стиму-лов, лежащих в основе этого поведения, тогда как агрессивная природа отношений между сиблингами может рассматриваться с точки зрения концепции «конкуренции сиблингов».

Поведение отдельного индивида в рамках указанного подхода рас-сматривается как следствие его взаимодействия с другими членами гpyп-пы. Предполагается, что каждая из взаимодействующих особей имеет определенные представления о вероятном повелении партнера в данной ситуации. Необходимые представления особь получает на основе предше-ствующего опыта общения с другими представителями своего вида. Кон-такты двух незнакомых особей, носящие отчетливо враждебный характер, часто ограничиваются лишь сериями демонстраций. Такого общения бы-вает достаточно, чтобы один из партнеров признал себя побежденным и продемонстрировал подчинение. Если конкретные особи взаимодейство-вали много раз, то между ними возникают определенные взаимоотноше-ния, осуществляющиеся на общем фоне социальных контактов. Социaль-ная среда и для человека, и для животных является своеобразной оболочкой», которая окружает особей и трансформирует воздействие на них физической среды. Социальность у животных можно рассматривать в качестве универсальной адаптации к среде обитания. Чем сложнее и гибче социальная организация, тем большую роль она играет в защите особей данного вида. Пластичность социальной организации могла служить базо-вой адаптацией наших общих с шимпанзе и бонобо предков, обеспечив-шей исходные предпосылки гоминизации [Бутовская, Файнберг, 1993].

Важнейшей проблемой современной этологии является поиск причин, по которым социальные системы животных и человека всегда структури-рованы, причем чаще всего по иерархическому принципу. Реальная роль концепции доминирования для понимания сути социальных связей в со-циуме постоянно дискутируется . Сети отношений между особями описываются у животных и человека в понятиях родственных и репродуктивных связей, систем доминирования, индивидуальной избира-тельности. Они могyт перекрываться (например, ранговые, родственные и репродуктивные отношения), но могут и существовать независимо друг от друга (например, сети отношений подростка в семье и школе со сверстни-ками в современном человеческом обществе).

Разумеется, следует со всей осторожностью применять прямые парал-лели при сравнительном анализе поведения животных и человека, ибо все уровни социальной сложности влияют друг на друга. Многие виды челове-ческой деятельности специфичны и носят символический характер, понять который можно, лишь обладая знаниями относительно социального опыта данного индивидуума и особенностей социально-культурной структуры общества [Еibl-Eibesfeldt, 1989], Тем не менее, неоспоримым достоинст-вом этологического подхода при обсуждении проблем преемственности принципов социальной организации является унифицированность методов оценки и описания поведения приматов, включая человека, позволяющая объективно оценивать базовые параметры сходства и различия. Схема Р. Хайнда позволяет устранить основные недоразумения между представи-телями биологических и социaльных наук относительно возможностей сравнительного анализа поведения человека и животных и предсказать, на каких уровнях организации можно искать реальное сходство.

Этология детства

В 60-е были проведены первые этологические исследования поведе-ния детей. Несколько крупных работ в этой области были выполнены практически одновременно Н. Блэртоном Джонсом, П. Смитом и К. Конноли, У. МакГрю. Первый описал ряд мимических выражений, агрессивные и защитные позы у детей и выделил грубую игру как самостоятельную форму поведения . Вторые провели де-тальные наблюдения за поведением детей в возрасте от двух лет девяти месяцев до четырех лет девяти месяцев дома и в детском саду (в обществе родителей и без них) и показали наличие гендерных различий в социаль-ном поведении. Они же предположили, что индивидуальные личностные различия можно описывать на основании данных о внешних поведенче-ских проявлениях . У. МакГрю в книге «Этологическое изучение поведения детей» привел детальную этограмму детского поведения и доказал применимость этологических концепции и понятий, таких как доминирование, территориальность, влияние плотно-сти группы на социальное поведение, структура внимания . До этого указанные концепции считались применимыми к животным и широко использовались в первую очередь приматологами. Этологический анализ конкуренции и доминирования у дошкольников позволил заклю-чить, что иерархия доминирования в таких группах подчиняется правилам линейной транзитивности, она быстро устанавливается в момент форми-рования социального коллектива и остается стабильной во времени. Разумеется, проблема далека от полного разрешения, ибо данные разных авто-ров указывают на различные аспекты этого феномена. По одним представлениям, доминирование прямо связано с преимущественным доступом к ограниченным ресурсам . По другим - с умением ладить со сверстниками и организовывать социальныe контакты, обращать на себя внимание (наши данные по рус-ским и калмыцким детям).

Существенное место в работах по детской этологии заняли исследо-вания невербальной коммуникации. Использование системы кодирования мимических движений, разработанной П. Экманом и В. Фризеном, позво-лило Г. Остеру установить, что младенцы могут производить все мимиче-ские мускульные движения, типичные для взрослых . Наблю-дения за мимикой зрячих и слепых детей в естественном контексте дневной активности [Еibl-Eibesfeldt, 1973] и за реакциями детей в эксперимен-тальных ситуациях позволили заключить, что лишен-ные возможности зрительного научения слепые дети демонстрируют в идентичных ситуациях сходную мимику. Наблюдения за детьми в возрасте от двух до пяти лет позволили говорить о расширении общего репертуара отчетливых мимических выражений . По мере роста социальной компетентности ребенка, в возрасте от 2,5 до 4,5 лет, происходит также повышение частоты использования социaльной улыбки . Использование этологических подходов в анализе процес-сов развития подтвердило наличие врожденной базы для развития челове-ческой мимики . Ч.Тинберген применил этологические методы в детской психиатрии для анализа явлений аутизма у детей, обратив внимание на тот факт, что избегание взгляда, типичное для аутичных детей, вызвано страхом перед социальным контактом.

Агрессия и урегулирование социальных отношений в коллективе

Проблемы агрессии и ее урегулирования в обществе постоянно зани-мают специалистов в области наук о поведении. Этологи - не исключение из этого правила. Именно они в последние годы наиболее активно зани-маются поиском общих механизмов поддержания социального равновесия в группе. Важнейшим вопросом является анализ поведенческих взаимо-действий, происходящих сразу после конфликтов. В частности, этологи, применяя эволюционный подход, пытаются ответить на вопрос, почему люди примиряются. Существуют две основные гипотезы, объясняющие функциональные аспекты пост-конфликтого аффилиативного поведения. Одна из них, предложенная Д. Силк , предполагает, что первый аффилиативный сигнал имеет своей целью сообщить партнеру, что кон-фликт окончен, агрессор больше не представляет реальной угрозы. Вторая гипотеза, гипотеза восстановления социальных отношений, предполагает, что вероятность дружественных контактов после конфликта в значитель-ной степени зависит от качества социальных отношений в данной паре и предполагает более сложные мыслительные процессы в основе этого яв-ления .

Aнaлиз пост-конфликтного поведения, проведенный приматологами, показал, что у одних видов обезьян (зеленые мартышки, макаки яванские, лапундеры, японские и др.) родственные особи чаще демонстрируют аф-филиативное поведение вскоре после конфликта друг с другом, чем не родственные индивиды . В других исследованиях показано, что предпочтительное примире-ние с родственниками у некоторых видов может отсутствовать (макаки бурые и маготы, группа подростков яванских макаков) . Конечно, социальные связи родственников или друзей более прочны по сравнению с нейтральными членами группы, мелкие ссоры или конфликты реально не приводят к распаду этих связей. Напротив, нейтральные соплеменники склонны реагировать на конфликты самым серьезным образом и впоследствии избегать общения с друг с дру-гом. Дружественные пост-конфликтные контакты и ритуальные просьбы о прощении - единственный шанс восстановить социальные связи в этом случае. Там, где социальные отношения более жесткие и альянсы с родст-венниками - первейшая жизненная необходимость при конкуренции на внутригрупповом уровне, практикуется преимущественное примирение с родственниками; у тех видов, где внутригрупповые связи эгалитарные и иерархические отношения менее жесткие, весь упор делается на сохране-ние связей с неродственными членами группы, отсюда и большая заинте-ресованность в примирении с последними.

Традиционные работы по агрессии в детских коллективах за послед-ние несколько десятилетий существенно пополнились данными о способах разрешения конфликтов. Основные сведения были получены путем опро-сов или при наблюдении за детьми в ситуации эксперимента (ограниченный доступ к привлекательному предмету). Однако, чтобы понять общие закономерности пост-конфликтного поведения у детей, необходимо вести наблюдения в естественном окружении (в группе зна-комых сверстников). Этологические подходы в этом контексте оказались исключительно продуктивными. Приведем пример наших собственных исследований, чтобы показать, чем этологические подходы отличаются от социологических и психологических.

Наблюдения проводились приблизительно одновременно в несколь-ких странах - России (русские и калмыки), США, Италии и Швеции (Бутовская, Козинцев, 1998; Butovskaya, Kozintsev, 1999; Verbeek, 1997; Lunardini, in press, Lindqvist-Forsberg et а1, in press]. Во всех случаях, за исключением Швеции, методика наблюдений была сходной и давала воз-можность сопоставлять поведение детей после ссоры с их обычных обще-нием. В качестве дополнительного источника информации послужили видеоархивы И. Айбл-Айбесфельдта по бушменам!ко и!кунг Калахари, а также по химба, традиционным скотоводам Намибии.

Дети после конфликта часто примиряются друг с другом, даже если сразу после ссоры они прерывают общение и уходят. Речь идет именно о примирении, то есть повышенной потребности в дружественных контактах с бывшим противником, а не о случайных дружественных контактах с последним. Феномен примирения в разных культурах по многих базовым показателям являлся сходным. Можно, видимо, говорить о наличии уни-версальной предрасположенности к восстановлению мира у детей. Во всех анализируемых культурах дети демонстрировали выраженную тенденцию к дружественным социальным контактам в течение 2-3 минут после кон-фликта. Этот интервал сходен с аналогичным интервалом примирения у других приматов, что говорит о возможных филогенетических корнях данного явления.

Способ, которым дети примиряются, равно как и исходная реакция на агрессию, может сильно варьировать от культуре к культуре. Бушмены!кунг и!ко Калахари (взрослые и подростки) реагировали на агрессию малышей (возраст от 11 месяцев до 3 лет) улыбкой, смехом, пассивным избеганием (закрывались рукой от ударов), или старались переключить внимание драчуна на другие действия. В аналогичной ситуации, химба, традиционные скотоводы Намибии, пытались остановить ребенка слова-ми, фиксируя руку дерущегося или даже реагировали агрессией на агрес-сию (например, в ответ на удар веткой, тоже брали ветку и давали сдачу). Спонтанная реакция примирения в первые минуты после конфликта про-слеживалась и в том, и в другом случае. Касания, объятия, поглаживания, поцелуи, улыбка, смех, заглядывание в глаза - далеко не полный перечень способов налаживания отношений. Отдельные стратегии примирения бы-ли культурно-специфичны. Так, дети в русской и калмыцкой культурах использовали для примирения ритуальные стишки-мирилки. Шведские лети - обычные считалки, специально подгоняя выигрышный расчет та-ким образом, чтобы он пришелся на бывшего соперника. Для этих же це-лей старшие дети у бушменов использовали характерный дружелюбный жест (касались кончиками пальцев за ухом, проводили вниз по шее и под подбородком бывшего соперника. Обиженного малыша брали на руки, катали на спине, ласково разговаривали. Для примирения дети химба про-сто подходили к противнику, улыбались, делились предметами или воз-вращали отобранное пострадавшему. Приглашение к совместной игре и попытка рассмешить бывшего соперника повсеместно являлись надежной пост-конфликтной стратегий.

Тенденция к примирению с возрастом усиливается. Уже в возрасте 5-7 лет дети способны поддерживать социальное равновесие в группе и за-ботится о восстановлении нарушенных связей с окружающими. С фор-мированием теории познания, у детей примерно шесть лет и старше, про-исходят постепенные изменения в стратегиях примирения. Как по-казывают наши данные, реальное поведение 6-7 летних школьников об-наруживает отчетливые несоответствия с индивидуальными предста-влениями о нормах поведения в пост-конфликтной ситуации. Если в ре-альной жизни дети демонстрировали выраженную ориентацию на дру-жественные контакты с бывшим противником вскоре после ссоры, то в интервью настаивали на том, что должны выдержать паузу (подождать 3 часа, несколько уроков и даже несколько дней), «нe уронить себя в глазах другого», дождаться, когда обидчик первый подойдет.»

В традиционных культурах дети провопят много времени в смешан-ных по возрасту коллективах (это не только сверстники, но и более стар-шие или младшие мальчики и девочки). В этих условиях роль медиатора (мирителя) значительно более выражена. Старшие дети вмешиваются в конфликты младших и останавливают их, если конфликты слишком затя-гиваются или становятся опасными. Тот факт, кто у калмыцких детей вы-явлена большая частота участия третьего ребенка в примирении (мирителя), указывает на большую сохранность традиционных установок в этой культуре по сравнению с русской, американской или шведской.

Общая предрасположенность к примирению, по всей видимости, мо-жет модифицироваться культурной средой и социо-экологическими фак-торами, однако, сама способность к успешному освоению правил конкрет-ной культуры в раннем возрасте также является универсалией. Индивиду-альный успех ребенка в будущей взрослой жизни зависит от того, на-сколько быстро и успешно он осваивает нормы поведения, принятые в данном обществе.

Наши данные показали, что дети в возрасте 6-7 лет следуют именно этой схеме. Вопреки расхожему мнению, близкие друзья менее склонны к примирению, чем просто знакомые или те, кто редко поддерживает друг с другом регулярные дружественные контакты . Сходные данные об отсутствии селективных предпочтений при обмене аффилиативными жестами после конфликта между друзьями и всеми остальными членами группы получены и в наблюдениях за немец-кими дошкольниками .

Универсальные принципы примирения, выявленные у многих видов приматов и описанные у детей, имеются в наличии и у взрослых людей. Данные из области лингвистики и социальной психологии, собранные при опросах, подтверждают справедливость такого заключения. Похоже, что функция извинений также отвечает требованиям гипотезы восстановления социальных отношений. Холмс , анализируя английские слова извинения, приходит к выводу, что цель последних - психологиче-ская компенсация за нанесенный ущерб и восстановление социального равновесия с партнером. Барнленд и Йосиоко просили американских и японских студентов оценить влияние извинений на социальныe отношения партнеров. Подавляющее большинство студентов (80 % американцев и 90 % японцев) сообщили, что после извинений отношения с бывшим соперником налаживались или даже становились более тесными, чем до ссоры. В то же самое время извинения перед роди-телями носят более формальный характер, скорее всего, в этой ситуации срабатывает механизм повышенной прочности социальной связи . Как и в случае с близкими друзьями, этим отношениям мало что угрожает и они будут восстановлены без особых усилий в силу жизненной необходимости.

Игровая борьба и ее роль в развитии социального поведения ребенка

Второй пример этологического анализа детского поведения - работа М. Боултона и П. Смита . Эти авторы анализируют природу игровой борьбы и игры--преследования (оба явления объединяют под названием «грубая игра»). Боултон и Смит считают, что гормональные механизмы оказывают существенное влияние на мотивацию к грубой игре. Воздействие мужских половых гормонов на плод приводит к тому, что в раннем детском возрасте мальчики получают больше удовольствия от грубой игры, чем девочки. Воздействие мужских половых гормонов на женский плод существенно ниже, отсюда следует и меньшая заинтересо-ванность девочек в грубой игре. Показательно, что девочки, испытавшие сильное воздействие андрогенов в пренатальный период, чаше демонстри-руют повышенную физическую активность и предпочитают мальчишеские игры, в том числе и игровую борьбу [Моnеу, Ehardt, 1972].

Предположение о том, что более высокий уровень грубой игры у мальчиков - результат направленного воспитания со стороны родителей, не находит реального подтверждения. Наблюдения за детьми в возрасте от 20 до 24 месяцев в домашних условиях (всего исследовано 12 мальчиков и 12 девочек) показали, что родители примерно с одинаковой частотой реа-гируют положительно на грубую игру детей обоих полов . Избирательное стимулирование грубой игры у мальчиков может происхо-дить в более позднем возрасте - после трех лет, когда отчетливо просле-живается рост частоты грубой игры отца с сыновьями. С другой стороны, такая стимуляция со стороны родителей может являться ответной реакци-ей на более выраженный интерес мальчиков к игровой борьбе по сравне-нию с нормальными девочками (вспомним о связи между мужскими поло-выми гормонами и ориентацией на большую физическую активность).

Вторым важным механизмом в формировании моделей поведения (грубой игры в данном случае) является подражание и усиление. Наблю-дения за двумя общинами, говорящими на языке запотек в Мексике, пока-зали, что модели агрессивного и дружелюбного поведения в значительной мере передаются от поколения к поколению, и их проявление регулирует-ся взрослыми . Если взрослые (прежде всего родители) приме-няют физические наказания для контроля поведения детей, то такая мо-дель поведения усваивается в процессе воспитания . Как было показано на примере общин Ла Пас и Сан Андрес , роди-тели из более миролюбивого сообщества реже применяли физическое наказание к детям, но чаще прибегали к методам устного убеждения и пояснения. Жители из мирного сообщества Ла Пас неодобрительно отно-сились к агрессии у детей и даже грубую игру считали явлением негатив-ным. Напротив, родители из общины Сан Андрес, хоть и не одобряли аг-рессию между детьми, но полагали, что она является неизбежной и со-ставляет часть детской природы. Одна из местных женщин, наблюдая, как сыновья бросались друг в друга камнями, мимоходом заметила «Мальчики всегда дерутся». Наблюдения за детьми в возрасте от трех до восьми лет показали, что в Сан Андрес дети дерутся в два раза чаще. Модель, кото-рую демонстрируют дети, зеркально отражает поведение родителей. По наблюдением того же исследователя, жители Ла Пас были менее склонны к физическим агрессивным контактам, а если начинали драться, то были способны вовремя сами остановиться, не дожидаясь, когда их растащат окружающие. Способность осваивать социальные модели поведения в раннем детстве и формировать адекватный стиль общения - важнейшая, этологическая универсалия. Аналогичные процессы действуют и в сооб-ществах у общественных животных. Детеныши перенимают стиль поведения окружающих и их жизненный успех во многом этим обусловлен. Хотя набор элементов поведения (этограмма) - характеристика видоспецифиче-ская, контекст использования конкретного элемента и eгo частота могут сильно варьировать в зависимости от социального опыта и социального окружения. Ваал и Йоганович показали, что уровень примирения у подро-стков одного вида макаков (макаков резусов) можно сильно модифициро-вать (повысить), если воспитывать их в группе подростков другого вида (макаков бурых), отличающегося более высокой социабильностью, повы-шенной социальной терпимостью и выраженной ориентацией на поддер-жание социальной стабильности .

Дети способны распознавать враждебные и игровые намерения парт-нера и редко путают грубую игру и настоящую агрессию. Этому способст-вуют разные мимические выражения, сопровождающие ту и другую ак-тивность (улыбка и смех в случае игры, нахмуренные брови и присталь-ный взгляд в агрессивном контексте).

Грубая игра, по-видимому, встречается во всех человеческих общест-вах. Она могла возникнуть в эволюции человека как поведение, позво-ляющее уже с раннего возраста тренировать навыки, необходимые в си-туации внутривидовых агрессивных контактов. Реверсия ролей, своего рода «поддавки», когда противники меняются ролями, отмечается у раз-ныx видов приматов (гусаров, павианов, гиббонов), равно как и у детей из разных культур (английской, американской, запотеков Мексики). Возмож-но, важной функцией грубой игры является формирование навыков коопе-рации и компромисса, позволяющих получать выгоду от такой тренировки обоим партнерам.

Амбивалентность человеческого поведения

Недоверие к незнакомцам представляет собой одну из поведенческих универсалий . Негативная реакция (страх) по отношению к незнакомцу появляется у детей в возрасте 5-6 месяцев и описана во многих культурах. Этологи полагают, что она слу-жит защитным механизмом, ограничивающим чрезмерное любопытство ребенка, способствующим упрочению связей с матерью и другими близ-кими родственниками. Хотя по мере взросления выраженный страх перед чужими постепенно пропадает, замечено, что и взрослые люди часто ста-раются избегать контактов с посторонними, ощущают дискомфорт от общения с сильно отличающимися по своим внешним данным и поведен-ческим характеристикам незнакомцами . Если речь идет о представителях других этносов, то подобное поведение обычно называют ксенофобией. Недоверие к незнакомцам, по-видимому, является филогенетической адаптацией, обеспечивающей безопасность и цельность группы. Избегание чужаков и настороженное отношение к ним типично не только для человека, но и для других животных. Аналогичное поведение описано у шимпанзе, горилл, павианов, макаков [Гудолл, 1992]. В ряде случаев по отношение к другим группам шимпанзе демонстрируют даже открытую враждебность и агрессивные действия.

Наличие данной модели поведения у человека не удивительно, если рассматривать его с эволюционных позиций. Человек большую часть своих эволюции существовал в условиях малых коллективов, где все хорошо знали друг друга, а многие были родственниками. Он доверял окружающим и ощущал себя в безопасности в знакомом окружении. В современ-ном обществе люди продолжают отдавать предпочтение родственникам и друзьям, больше доверяют им, чем незнакомым, и с этих позиций реакция па незнакомца вполне объяснима. Таким образом, страх перед незнаком-цем у взрослых является обобщенным производным детской застенчиво-сти и подозрительности, с другой стороны - непотизма, стремления нахо-диться в обществе родственников и знакомых. Подсознательный страх перед незнакомцами может играть важную роль формировании ксенофо-бии и этноцентризма. Однако важно понимать, что данный биопсихологи-ческий компонент не является решающим и достаточным. Ведущую роль в формировании выраженной ксенофобии играет среда. Как было показано Флором , недоверие к чужим преобразуется в ксенофобию и этноцентризм под действием широкого набора исторических, экологиче-ских или социо-экономических условий. Говоря о том, что человек пред-расположен к избеганию контактов с незнакомцами, этологи вовсе не имеют в виду, что такое поведение проявляется неизбежно. Знания о нали-чии реальной биопсихологической базы недоверия к незнакомцам не дают оснований рассматривать это поведение как жестко детерминированное и неизбежное. Адекватное использование этологической информации по-зволяет корректировать и сглаживать негативную поведенческую реакцию посредством целенаправленного воспитания .

Важнейшим открытием этологии стало представление об амбивалентности поведения (попеременном проявлении двух диаметрально противоположных мотиваций). Например, реакции нападения у многих видов чередуются бегством и демонстрацией страха. Поведение ребенка и взрос-лого в направлении незнакомца характеризуется выраженной амбивалентностью. Незнакомый человек вызывает смешанные чувства: страх и любо-пытство, желание подойти и установить контакт. Не только враждебность к чужаку, но и ориентация на знакомство, формирование дружественных контактов является частью нашего общечеловеческого поведения, унасле-дованного в процессе эволюции. Другие культуры, другие страны влекут и манят нас, не случайно туризм является процветающей индустрией. Любопытство и желание общаться с соседями широко распространено в традиционных культурах. Наличие ритуалов приветствия гостей, с их выра-женной амбивалентностью дружественной расположенности и демонстра-ции военной силы, свидетельствует о древних корнях межгрупповой амби-валентности. Наряду с угрозой, контакты с незнакомцами, несомненно, несли в себе и адаптивный компонент, так как позволяли получать новую информацию, расширять свой технический и экономический кругозор.

Этология человека: кросс-культурные исследования

Поведенческие универсалии

И. Айбл-Айбесфельдт является основоположником этологических ис-следований на кросс-культурном уровне. Многолетние труды этого автора показывают, что многие аспекты человеческого поведения становятся более понятными, если их анализ проводить с применением комплекса этологических, культурно-антропологических, лингвистических и эколо-гических подходов. Начало этих многолетних исследований было положе-нo в 1967 и 1969 гг., когда он провел первые исследования в двух традиционных культурах - у айпо Западной Новой Гвинеи и яномама Южной Америки. В последующие 25 лет кросс-культурные исследования прово-дились группой И. Айбл-Айбесфельдта среди бушменов!ко и г/ви Цен-тральной Калахари, !кунг из Намибии (типичные охотники-собиратели), яномама (переходная стадия в развитии хозяйства от охоты и собиратель-ства к раннему земледелию), айпо (мотыжные земледельцы), химба Се-верной Намибии (традиционные скотоводы), тробриандцев, обитателей Тробриандских островов (мотыжные земледельцы и рыболовы), жителей о. Бали, Индонезия (традиционное ирригационное сельское хозяйство). Наиболее известными широкой публике являются выводы Айбл-Айбесфельдта и его группы о наличии набора универсальных общечеловеческих моделей невербального поведения. Речь идет о мимике, позах и жестах. Многие компоненты человеческой мимики, равно как и некоторые жесты являются врожденными и присутствуют в репертуаре слепоглухонемых детей в том же контексте, что и у детей с нормальным развитием [Еibl-Eibesfeldt, 1973]. Многие эмоциональные мимические выражения встречаются кросс-культурно и несут сходную функциональ-ную нагрузку [Еibl-Eibesfeldt, 1979; Schiefenhovel, 1997]. Примером обнаруженных универсалий являются «поднятые брови», «наморщенный нос», «движение языком при флирте», «призывный взгляд», «квадратный рот и обнаженные стиснутые зубы» - как агрессия, конфликтное поведение в ситуациях встречи с незнакомцем (интерес перемежается со страхом – и человек то смотрит на пришельца, то отводит взгляд и отстраняется). Данныe относительно универсальности эмоциональных выражений человека приводятся также в исследованиях других авторов

Ритуалы в жизни человека

Поведение человека может являть собой ритуализованные действия. Часть из них имеет филогенетическую природу, другая является следстви-ем культурной традиции. Большая часть ритуалов возникла как способ предотвращения агрессии, умиротворения и примирения и многие ведут свое происхождение от прямого выражения угрозы. Цель ритуалов в этом случае - направить агрессию в безопасное русло. К. Лоренц выявил пора-зительные аналогии между ритуалами, возникающими филогенетически и культурно-исторически и показал, что сходство определяется тожде-ственностью их функций. У животных ритуал перерастает свою исходную коммуникативную функцию и приобретает способность выполнять две новые - сдерживание агрессии и формирование связей между предста-вителями одного вида. Тройная функция прослеживается явно и в ритуа-лах культурного происхождения: - запрет борьбы между членами груп-пы, удерживание их в замкнутом сообществе, отграничение этого сообщества от других групп. Ритуалы, возникшие в ходе человеческой истории, передаются традицией, а не коренятся в наследственности, каж-дый должен их освоить заново путем обучения. Существование любой группы людей, превосходящей по размерам сообщество, в котором люди связаны любовью и дружбой, основывается на соблюдении ритуалов.

У человека привычка выступает как необходимый компонент повсе-дневного существования. Жестко закрепляя приобретенное, она играет такую же роль в становлении традиций, как наследственность в эволюци-онном возникновении ритуалов у животных. Биологические и культурные ритуалы становятся автономными мотивациями поведения. Они сами пре-вращаются в новую цель, достижение которой становится потребностью для организма. Общественное поведение людей пронизано культурной ритуализацией. Примерами заведомо неритуализованного поведения яв-ляются лишь неприкрытая зевота, потягивание или ковыряние в носу. В повседневной жизни мы не осознаем, что назначение многих ритуальных действий состоит в торможении агрессии и создании социального союза. Именно путем такой ритуализации и создается групповая общность. Исто-рию развития культурных ритуалов зачастую можно реконструировать методами сравнительного анализа. Такие различия, возникшие в ходе истории, создают границы между культурными сообществами, подобно тому, как дивергенция создает границы между видами. Не случайно Э. Эриксон назвал этот процесс «псевдовидообразованием».

Широко известным аспектом исследований школы Айбл-Айбес-фельдта является анализ ритуалов в человеческой культуре. Собраны многочисленные примеры, свидетельствующие о наличии универсальной грамматики - социальных правил человеческого общения. Хочу подчерк-нуть, что этологический подход вовсе не отрицает (как часто пытаются представить некоторые оппоненты), что культуры сильно различаются между собой способами реализации поведения; обращается лишь внима-ние на тот факт, что система универсальных правил поведения - сход-на. Классическим примером, иллюстрирующим этот вывод, является ана-лиз ритуала приветствия гостей - представителей другой группы. Ритуал приветствия организован на основе универсальных правил (агонистические демонстрации часто сочетаются с умиротворяющими, дружественными призывами) [Еibl-Eibesfeldt, 1989]. Церемонии приветст-вия сходны в европейских культурах, у балийцев и у яномама. В первом cлyчae официальный гость будет встречен на правительственном уровне военным парадом и салютом, одновременно гостя будет приветствовать молодая девушка или ребенок с букетом цветов (или хлебом-солью, в русской или украинской культуре). На Бали гостя встретят угрожающим мужским военным танцем и умиротворяющим женским танцем, с подношением даров в виде гирлянд из цветов. У яномама посетитель чужой деревни немедленно станет свидетелем агрессивных демонстраций со стороны взрослых мужчин, но одновременно с этим танцующие дети бу-дут помахивать гостю зелеными пальмовыми ветками, демонстрируя ра-душный прием и дружественную расположенность местных жителей. В процессе таких приветственных демонстраций врожденные двигательные акты (мимические выражения угрозы и умиротворения) и культурные формы поведения взаимозамещают друг друга, выполняя эквивалентную функциональную нагрузку. Такое сочетание врожденного и культурного существенно обогащает поведенческий репертуар и повышает разнообра-зие проявлений конкретной поведенческой церемонии.

Филогенетические аспекты невербальной коммуникации

К ритуализованному поведению, имеющему филогенетическое про-исхождение, относятся некоторые элементы невербального поведения. Например, мимические выражения улыбки и смеха . Доказа-но, что улыбка ведет свое происхождение от мимики обнаженных зубов, которая у всех обезьян символизирует подчинение и легкий испуг. Смех же филогенетически связан с игровым лицом (мимика расслабленного открытого рта). Игровое лицо характерно для грубой игры детенышей и подростков обезьян. Оно сопряжено с игровым покусыванием и является демонстрацией легкой агрессивности и вместе с тем дружественных наме-рений субъекта. Улыбка человека, таким образом, зто вовсе не всегда ос-

лабленная копия смеха. Это две конвергентно сблизившиеся в процессе эволюции демонстрации, производные от мимических выражений лица у предков человека. Выводы ван Хофа относительно различного филогенетического происхождения смеха и улыбки нашли дополнительное под-тверждение при наблюдении за детьми [Вlurton Jones, 1972]. Установлено, что дошкольники чаще улыбаются, инициируя социальные контакты с высокоранговыми детьми, нежели наоборот. В этом контексте улыбка выполняет функцию умиротворения, сходную с мимикой подчинения и страха у обезьян.

Проведенный С. Пройшофт и Я. Ван Хофом сравнительный анализ мимики обнаженных зубов и игрового лица у разных видов приматов по-казал, что конвергенция этих демонстраций прослеживается не только у человека . Их применение в аффилиативном контексте и для сглаживания социальной напряженности наблюдается у тех видов, для которых типичен эгалитарный стиль социальных отношений и сглаженная асимметрия отношений. То, что в эволюции произошло сближение контекстов применения смеха и улыбки, указывает на снижение асимметрии власти в первобытных коллективах и увеличении доли общих интересов у партнеров. Иными словами, анализ филогенетических путей развития смеха и улыбки может пропить некоторый свет и на социальные отношения у наших предков и дает основание допустить, что они могли быть эгалитарными и терпимыми.

Эволюционные основы поведения человека

Социальная среда для всех животных и человека является своего рода оболочкой, которая окружает отдельных особей и опосредует воздействие на них физической природы [Бутовская, Файнберг, 1993]. По этой причине социальность рассматривается многими этологами в качестве универсальной адаптации. Чем социальная организация гибче и сложнее, тем боль-шую роль она играет в защите особей данного социума. Хотя только человек обладает свободой воли, имеет речь, культуру, создает произведения искусства, руководствуется в своих действиях моралью и чувством ответ-ственности, а его социальная организация столь пластична и разнообразна по своим проявлением, что далеко превосходит таковую у любого другого вида животных, данные последних лет из области приматологии показы-вают, что все эти качества в зачаточной форме уже представлены у выс-ших человекообразных обезьян. Эксперименты с обучением шимпанзе, горилл и бонобо языку глухонемых свидетельствуют о том, что когнитив-ные способности у этих видов достаточны для усвоения символов и опе-рирования знаками. Освоение языка человекообразными обезьянами про-исходит у них в ходе общения - как и у детей, а не путем формирования условных рефлексов.

Нет ни малейшего основания отрицать также, что наши действия мо-гут определяться глубинными базовыми мотивациями. Социальные нормы часто входят в конфликт с внутренними ориентациями индивидуума, ро-дившегося и выросшего в данной культуре и с первых дней жизни обучен-ного вести себя строго определенным образом. Как это ни парадоксально, но этологические исследования указывают на тот факт, что именно в сфе-ре социального поведения человек менее всего свободен от ограничений, наложенных на него эволюцией. Наглядной иллюстрацией этого тезиса является несоответствие между способностью контролировать внешнюю среду обитания и полнейшей человеческой несостоятельностью канализиро-вать проявления социальной жизни.

Определенный поведенческий акт может осваиваться человеком пу-тем научения и тренировки, но из этого не следует вывод об общей безгра-ничной податливости его поведения воздействию среды. Существует определенная предрасположенность в освоении поведенческих навыков у жи-вотных и человека, и в этом смысле можно говорить о наличии пределов научения. Ограничения заложены в самой природе сенсомоторного аппарата индивидов, их способностях к восприятию информации (Hinde, 1987). В свете современных представлений о наличии определенных пред-расположенностей, равно как и ограничений в процессах научения у человека, представления о том, что разум ребенка - абсолютно чистый лист, можно считать более несостоятельными . Хотя предрасположенность научению в сильной степени канализирована индивидуальным опытом, нет сомнений в том, что большую роль в этом процессе играют общекультурные факторы. Процессы освоения коммуникативных навыков (прежде всего невербальных) демонстрируют поразительную степень сходства в разных культурах. Лингвисты также говорят о наличии врож-денного механизма освоения языка.

В поведении людей разных культyр можно выделить ряд характери-стик, представляющих собой континуум от относительно стабильных (поведенческие универсалии) до сильно изменчивых, культурно--специфичных. То обстоятельство, что конкретное поведение встречается во всех культурах, впрочем, еще не говорит о его врожденной основе. Хотя двигательные акты имеют место у человека. К их числу можно отне-сти выразительные движения типа плача, смеха, улыбки, выражения печа-ли и боли. В большинстве же случаев сходство поведенческих стратегий объясняется одинаковыми культурными потребностями. Один и тот же культурный феномен может достигаться сотнями различных способов и являться следствием различного опыта научения. Так, во всех без исклю-чения человеческих культурах люди пользуются огнем, но способы его добычи и сохранения варьируют.

Этология человека и культурная антропология

Кросс-культурные исследования ведутся в настоящее время широко и пo многим позициям. Прежде всего, это традиционный анализ по-веденческих универсалий - невербальное поведение, общие модели по-ведения в разных сферах человеческой жизни (например, церемонии ини-циации, брачные церемонии, приветствия, взаимодействия мать-ребенок и многое другое) . В этологических работах можно найти убедительные примеры врожденности таких базовых чувств, как привязанность, нена-висть, страх. Показано, что отдельные выводы М. Мид [Меаd, 1935] не соответствуют истине. Родительская любовь не результат развития куль-туры, а важнейшая филогенетическая адаптация, играющая первостепен-ную роль в сохранении нашего вида. [Еibl-Eibesfeldt, Маttеi-Мullег, 1990]. Родительская любовь и привязанность есть во всех без исключения чело-веческих культурах, а участие в заботе о детях родственников и других членов группы вовсе не ведет к отсутствию привязанности между матерью и ребенком. Мать и отец всегда являются предпочтительными референтными персонами, у них ищут утешения и защиты в ситуациях опасности, испуга или огорчения в обществах с самым разным типом социальной организации (эгалитарных и жестких, иерархических по структуре) - будь то бушмены г/ви или!ко, айпо, яномама, химба или тробриандцы. Смерть ребенка - столь же травмирующее событие в жизни охотников-собирателей или ранних земледельцев, как и в западном обществе. П. Висснер, культурный антрополог, использующая этологические подхо-ды в своих исследованиях, сообщает, что мать и отец у бушменов!кунг говорят, что остро чувствуют горе утраты в течение 6-12 месяцев после гибели ребенка. Даже когда родители вынуждены убивать новорожденно-го, это делается не с легким сердцем: они горюют и тяжело переживают это событие .

Выводы этологии не дублируют другие науки, а обогащают нас но-выми данными, позволяют взглянуть на, казалось бы, давно понятный феномен в ином ракурсе. Р. Данбар с соавторами показали, что предпоч-тения в выборе репродуктивного партнера противоположного пола в со-временном и традиционном обществах частично определяются некоторыми общими (универсальными) правилами . В современном индустриальном обществе женщины предпочитают мужчин, которые вносят непосредственный вклад (прямой или непрямой) в заботу о детях, тогда как мужчины предпочитают женщин с более высокими ре-продуктивными возможностями (более молодых и здоровых). Запросы представителей обоих полов зависят от реальной ситуации и видоизменя-ются в соответствии с определенными правилами. Если данный субъект не обладает теми признаками, которые наиболее привлекательны для проти-воположного пола, то его требования становятся менее строгими и степень избирательности снижается. Люди действуют в соответствии с указанны-ми принципами и хорошо понимают их на интуитивном уровне. Это по-зволяет добиваться успеха в поиске репродуктивного партнера и макси-мально реализовывать свои собственные возможности.

В другом исследовании показано, что избирательный родительский вклад в направлении детей определенного пола также является универ-сальной человеческой характеристикой. Решение о том, в кого следует вкладывать в первую очередь (в дочерей или сыновей), зависит от того, дети какого пола обеспечивают родителям большую итоговую приспособ-ленность, Так, в традиционном обществе (к примеру, среди фермеров Германии 18-19 вв.) родители предпочитали больше вкладывать в дочерей. Эго объяснялось тем, что именно дочери в этих условиях оставляли боль-шe потомства (большая итоговая приспособленность) . Посредством дочерей фермеры аккумулировали земельный потенциал и, тем самым, обеспечивали своему роду лучшие условия для процве-тания в будущем.

Там, где экономические условия позволяют родителям достичь более высокой приспособленности через сыновей, родительский вклад будет выше именно в их направлении, а не в отношении дочерей. Например, исследования, проведенные Т. Беречки и Р. Данбаром в Венгрии показали, что субъекты предпочитают вклад (измеряемый в продолжительности грудного вскармливания или длительности высшего образования) избира-тельно больше в сыновей или дочерей в зависимости от того, кто - маль-чик или девочка - из их семьи имеет больше шансов принести в будущем больше внуков. Последнее обстоятельство связано с экономическим ста-тусом рассматриваемых субъектов. Представители беднейших слоев пред-почитают вкладывать в дочерей (и действительно, таким образом получа-ют больше внуков через дочерей). Люди со средним достатком (но не самые богатые) предпочитают вкладывать в сыновей (и получают больше внуков через последних).

Особый интерес представляет анализ поведенческих стратегий в си-туациях, когда факторы среды (социальной и физической) действуют вразрез с адаптациями, закрепившимися в поведении человека на про-тяжении тысяч лет его эволюции. Примером может служить наметившаяся в современном индустриальном обществе ориентация на более поздний возраст начала репродукции, сокращение среднего числа детей и семье или изменение стандартов женской красоты. В том же ракурсе можно рассматривать и тенденцию к распаду многопоколенной семьи, ранний уход молодого поколения из родительского дома. Традиционная связь родители-дети, роль бабушек и дедушек в заботе о внуках во многих ин-дустриальных обществах практически полностью сошла на нет. Результат - отчужденность между родственниками, чувство одиночества и ненужно-сти улюдей пожилого возраста. Такие реалии, типичные прежде всего для городской среды, находятся в явном противоречии с врожденными моде-лями поведения. В настоящее время прослеживается некоторый возврат к естественным ценностям. Американские антропологи сообщают о нарас-тании мощного движения американских бабушек и дедушек, требующих для себя больше прав в общении с внуками, о тенденции более близких контактов между родственниками. Факты вполне естественные и объяс-нимые с филогенетической точки зрения. Забота со стороны бабушек и дедушек - типичное явление в традиционных обществах и, несомненно, но важная поведенческая адаптация человека, повышающая шансы детей на выживание. Корни этого явления уходят в наше приматное прошлое (особенно это касается родственников по женской линии) .

Функциональные аспекты поведения применительно к человеку стали осуждаться уже в конце 70-х годов. Пример - книга Р. Хайнда «К пони-манию взаимоотношений» . Р. Хайнд и многие другие этоло-ги стали учитывать в своих исследованиях не только невербальное, но и вербальное поведение человека. Феномен культуры в этологии человека также принимается во внимание как важнейшая особенность, формирую-щее поведение. В этом смысле высказывающиеся упреки в адрес этологии человека и обвинения ее в биологическом детерминизме и редукционизме явно лишены основания.

Фобии как отражение эволюционного прошлого человека

Нельзя игнорировать наличие в человеческом поведении ряда относи-тельно постоянных характеристик. Речь идет об определенном нал-равлении поведенческих ограничений, предрасположенности к научению широкому спектру стратегий, об избирательном проявлении свойств пове-дения в зависимости от качества социальной и физической среды. В этих условиях постичь разнообразие человеческого поведения можно только с позиций диалектических взаимоотношений между уровнями социaльной сложности с учетом общей предрасположенности человека к проявлению набора поведенческих актов .

Страх перед змеями - пример такого типа поведения. Гадофобия ши-роко распространена как в пределах одной культуры, так и разных, и вме-сте с тем, степень ее проявления существенно варьирует на индивидуаль-ном уровне. Человек может быть предрасположен к усвоению страха перед змеями. Дети, воспитанные в условиях, где они не могут встретиться со змеей, демонстрирую лишь легкий страх при первом контакте со змее-образным объектом в возрасте полутора-двух с половиной лет, но активно убегают от ползущей змеи в возрасте трех лет. У детей можно наблюдать спонтанный страх перед другими объектами, которые могли представлять реальную угрозу для наших далеких предков в среде эволюционной адаптивности (экологические условия, в которых проходило становление человеческого рода миллионы лет назад) - пауками, крысами, высотой, темнотой, громом и молнией, одиночеством .

Страх перед змеями практически не уменьшается с возрастом детей, в отличие от страха перед собаками или незнакомцами, Степень выражен-ности страха у детей в значительной мере может варьировать в зависимо-сти от их социального опыта (наблюдения детей за людьми, которым они верят и которых любят, вызывают у них сходные реакции на сходные сти-мулы). Такой способ освоения образа опасностей характерен и для других приматов. Молодые зеленые мартышки реагируют по-разному на появление леопардов, змей и орлов. Причем правильная реакция более вероятна при условии, что они вначале увидят реакцию взрослых . Молодые макаки резусы, по всей видимости, имеют врожденную предрасположенность к страху перед змеями, однако для оформления фобии в конкретное поведение они также должны вначале увидеть реак-цию взрослых особей на появление змеи.

Некоторые люди демонстрируют выраженную серпентофобию, не соразмеримую с реальной угрозой, которую могут представлять для них эти рептилии. Страх иррациональный, не подчиняющийся волевому контролю. Возможно, что роль змеи как символа в разных культурах связана с такой крайней реакцией. Змеи играют важную роль в мифологии и часто симво-лизируют зло. Показательно, что люди в значительно меньшей мере де-монстрируют боязнь в отношении куда более опасных объектов, постоян-но присутствующих в условиях современного индустриального общества- - машин, бомб, ракет и пр. По мнению Р. Хайнда, эти данные указывают на естественную предрасположенность человека к страху перед змеями, тем-ноты, одиночеством, замкнутым пространством [Нinde, 1990].

Культурная этология

Важное место в этологических исследованиях, начиная с 80-х годов, занимают работы по этологии искусства и эстетики, а также исследования по этологии города. Этология предлагает свою версию объяснения внешнего сходства защитных фигур и оберегов, созданных мастерами разных культур и разных эпох, основывая свои данные на реликтах человеческого поведения, остатки которых можно наблюдать и в наши дни. Так, страшное лицо, вытаращенные широко открытые глаза, длинный высунутый язык и квадратный рот с обнаженным рядом верхних и нижних зубов часто встречаются в репертуаре детского поведения, когда один ребенок из-девается или дразнит другого. Такие гримасы в контексте агрессивного Поведения встречаются у детей всего мира. В некоторых культурах агрес-сивные действия взрослых также могут содержать эти элементы поведения (квадратный рот, высунутый язык). Семантическая нагрузка такой мимики сходна в разных культурах. На Новой Зеландии высунутый язык означает угрозу и оскорбление. Во время военных танцев язык не лросто высовыва-ния, а старались сделать его как можно более длинным. В Австралии де-монстрация языка провоцирует драку.

Квадратный рот, также реликтовая форма поведения, описана в детской культуре по всему миру. Его значение аналогично - демонстрация презрения к партнеру. Квадратный рот филогенетически восходит к оскалу у обезьян. При этом основная нагрузка у последних делается на демонст-рацию мощных клыков. У человека клыки сильно редуцированы и больше никого устрашить не могут. Однако поведение это осталось и оно понятно представителям разных культур. В этом случае можно наблюдать пример того, как поведенческая демонстрация пережила сам орган, который дол-жен был демонстрироваться таким путем.

Еще один пример - фаллические демонстрации. Такие демонстрации встречаются на фигурках с острова Бали, терракотовых статуэтках из Эк-вадора и многих других. Фаллические изображения часто трактуются как чисто сексуальные. Однако наблюдения за приматами показывают, что фаллические демонстрации связаны с обозначением высокого социального статуса. Такое поведение интерпретируется как ритуальная угроза покры-вания. В некоторых традиционных обществах фаллическая демонстрация сохраняется в костюме. Она сочетается с другими признаками ранга и статуса. В воинственных культурах папуасов Новой Гвинеи часто исполь-зуются фалокрипты, визуально увеличивающие фаллос и как бы демонстрирующие постоянную эрекцию и угрозу в адрес окружающих. Ритуализа-ция в одежде является производной непосредственной агрессии, которая может принимать формы реального изнасилования для демонстрации силы и подчинения. Такие примеры описаны в действительности как де-монстрация грубой силы и доминирования. Следующим этапом ритуализации является создание фигурок, демонстрирующих эрегированный фаллос и их применение для защиты территории или зданий.

Аналогично, агрессивное значение имеют и ритуальная демонстрация ягодиц. Ее можно рассматривать в качестве анальной демонстрации. В одном из фильмов, снятых И. Айбл-Айбесфельдтом в поселении бушменов!кунг Калахари, мальчик 8-9 лет шутливо угрожает младшим детям, вы-ставляя перед ними зад и раздвигая ягодицы, показывая анальное отвер-стие. В некоторых первобытных культурах можно реально наблюдать этот жест в агрессивном контексте и с полной имитацией дефекации (например, у бушменов и папуасов Новой Гвинеи). Есть также данные о том, что у первобытных народов дефекация на территории врага также является актом агрессии. В современных индустриальных культyрах де-Монстрация ягодиц как агрессивное поведение сохраняется у детей, под-ставление ягодиц с одновременным похлопыванием по этому месту при-меняется как оскорбительный жест взрослыми. Во многих языках присут-ствует его вербальный аналог.

Демонстрация женских гениталий встречающаяся на балийских фигурках, кельтских скульптурах в Ирландии, египетских статуэтках «баубо», фигурках раннего бронзового века из Анатолии часто трактуется как эро-тический символ или символ плодородия. Однако такая поза сочетается с фиксированным взглядом, оскаленным ртом и обнаженными зубами, что наводит на мысли об агрессивном подтексте подобных изображений. Ана-логичные демонстрации можно наблюдать в реальной жизни, когда ис-полнительницы издеваются и насмехаются, провоцируя таким образом мужчин. Смысл - умаление мужских достоинств, атака в мужскую сторону и одновременно принижение его социального статуса. Элементы поведения, отраженные на скульптурах, фиксируют реликтовые формы агони-стического поведения. Когда люди сталкиваются с опасностью, болезнями или злыми силами, их поведение сходно с таковым, как если бы перед ними был соперник-человек. Они угрожают, умиротворяют, демонстри-руют силу и доминирование .

Заключение

Этология человека в настоящее время является сложившейся наукой. Несмотря на многочисленные дискуссии и возражения против использова-ния эволюционных подходов в анализе поведения человека накапливается все больше и больше эмпирических данных в пользу правомерности тако-го подхода. Все больше исследователей применяют этологические подхо-ды и методики при анализе различных сторон человеческой деятельности. Этология и психология традиционно развивались как науки, тесно взаимо-связанные друг с другом. Хотя в начале 70-к психологи восприняли появление этологии человека с некоторой настороженностью, в настоящее время правомерность изучения биологических основ поведения человека не вызывает сомнения. Этология и психология не подменяют, а взаимодополняют друг друга. Несомненные точки соприкосновения имеются у это-логии человека с такими разделами психологии, как психогенетика, нейро-психология, психология развития, социальная психология. Этология имеет много общих интересов с социальной антропологией (изучение общих за-конов человеческого поведения, кросс-культурные исследования). Это, прежде всего, повседневное поведение, его сходство и различия в разных культурах , социализация на агрессию и миролю-бие, гендерные стереотипы, выбор брачного партнера, родительское пове-дение, детская субкультура и пр. Основные направления исследований этологии человека конца 90-х годов таковы: невербальная коммуникация, анализ жестовой и мимической коммуникации и значение этих форм пове-дения в социальном общении человека в разных культурах (П.Экман. В. Шифенхоевель, И. Айбл-Айбесфельдт); процессы социализации и фор-мирования поведенческих стереотипов (П. Смит, Р. Хайнд, П. ЛаФренье-ре, К. МакДональд); анализ механизмов агрессии и пост-конфликтное поведение (Ф. де Ваал, П. Вербик, М. Бутовская, А. Козинцев, А. Лунарди-ни); сексуальные предпочтения и выбор брачных партнеров (К. Граммер, Р.данбар, Д. Ланкастер); ритyалы и ритуализация (Р. Бейли, В. Шифенхоевель, Э. Стратерн); пусковые стимулы, релизеры социальной коопера-ции и взаимопомощи (Р. Бойд, Ф. Салтер, П. Ричардсон); кросс-культур-ыные исследования бюджета времени и социальных предпочтений в тради-ционных обществах (Р. Бейли); взаимодействия мать-ребенок, отец--ребенок и формирование привязанностей (Д. Боулби, Р. Манро и Р. Ман-ро); формирование гендерных различий в поведении (П.Смит, К Эмбер, М. Эмбер); моделирование социальной организации ранних гоминид (У. МакГрю, Ф. де Ваал, д. Силк, д. Моор, Р. Данбар, Р. Ренхем); прик-ладная этология - этология в психиатрии и психотерапии (М. Макгуайр, Н. Рендолф, Ш. Тайге, Г. Соренсен, В. Самохвалов, М. Дерягина и др.).

Этология человека изучает поведение человека как результат взаимодействия биологических и социокультурных факторов. Она базируется на теоретических представлениях и методах, разработанных в этологии животных, и одновременно находится в тесной связи с гуманитарными дисциплинами.

Этология человека и этология животных

Этология животных родилась в 30-е годы XX века благодаря трудам двух зоологов: Конрада Лоренца и Николааса Тинбергена. С самого начала они считали, что эта наука должна заниматься поведением животных, включая человека. Они понимали, что этология открывает новый ракурс в исследовании поведения и может внести большой вклад в понимание человека. Этология изучает поведение животных, характерное для каждого биологического вида в его естественных условиях обитания. В центре ее внимания - врожденные особенности поведения, которые раньше назывались «инстинктивными».
Этология человека как особая дисциплина начала развиваться с середины 60-х годов XX века. Ее основоположник - ближайший ученик Лоренца, Ирениус Эйбл-Эйбесфельдт.

Этологическая теория как альтернатива рефлекторному подходу

До появления этологии естественное поведение животных изучали немногочисленные энтузиасты, поскольку это не считалось серьезной наукой. Чтобы понять, как такое поведение устроено, основоположникам пришлось бросить вызов устоявшимся взглядам. Конрад Лоренц предложил физиологическую гипотезу механизма поведения, которая была альтернативна рефлекторным представлениям. До этого считалось, что поведение животных - это сочетание условных и безусловных рефлексов. Теория Лоренца объясняла то, что не мог понять рефлекторный подход, - спонтанность и целенаправленность поведения. Часто про рефлекторную теорию говорят, что это концепция «стимул - реакция». Но животное не ждет, пока появится нужный стимул - оно бы так не выжило. Животное активно ищет то, что ему необходимо, и находит, например, еду, особь другого пола, убежище. Согласно этологии в центральной нервной системе существует источник внутренней физиологической мотивации, который побуждает животное к этому поиску и выполнению нужного инстинктивного действия.
Понятие «стимул» в этологии переосмыслено. До этого считалось, что стимул - это просто внешние воздействия. Этология утверждает, что центральная нервная система фактически создает особые «ключевые стимулы», выделяя во внешнем мире то, что соответствует внутреннему образцу - врожденному пусковому механизму или основанному на нем и приобретенному в процессе опыта пусковому механизму, запускающему инстинктивное действие. Ключевые стимулы являются указателями на важные биологические ситуации для данного животного. Например, клещ узнает свою жертву (теплокровное животное) по ключевому стимулу - запаху масляной кислоты - и нападает на нее.

Язык животных и общение человека

Особая разновидность врожденных ключевых, или знаковых, стимулов - так называемые релизеры, которые отвечают за общение животных. Они составляют знаменитый «язык животных». Это «язык» звуков, запахов, телесных узоров и форм, а главное, особых выразительных движений. Вспомним брачные танцы журавлей, позы угрозы или подчинения у самых разных животных. Именно изучение этологами невербальной коммуникации животных дало мощный толчок к ее изучению у человека. Этология вносит вклад и в понимание вербального поведения, к которому у нас есть врожденные способности - к ним относятся, например, способность различать фонемы и создание метафор.

Врожденные свойства поведения человека

В гуманитарной области было известно представление, которого многие до сих пор придерживаются: человек рождается как чистый лист бумаги, ему всему приходится учиться. Этология утверждает, что это совсем не так, и убедительно показывает, что в основе поведения человека, в том числе самого сложного социального, связанного с культурными традициями, лежат врожденные генетические программы. Они определяют важнейшие свойства поведения, которые свойственны человеку как биологическому виду независимо от культуры. К ним относятся особенности нашего восприятия - у нас тоже есть врожденные ключевые стимулы, в том числе связанные с невербальной коммуникацией. Особенно богата у человека врожденная мотивация. У нас есть даже действия, геометрическая форма которых в своей основе тоже является врожденной. Вся наша мимика, представляющая важнейшую часть невербальной коммуникации, - это поток врожденных движений.
В этологии человека утверждается, что привычное противопоставление биологии и культуры неверно. Врожденные свойства служат фундаментом для нашего сложного поведения. Без него нам бы пришлось долго и постоянно учиться любым простым вещам. Более того, врожденные свойства нашего поведения позволяют обеспечивать быстрое возникновение различных культур.

Социальное поведение

Подобно этологии животных, этология человека изучает его поведение в естественной среде. А естественная среда для человека - это дом, работа, школа, городская улица и так далее. Этологи очень любят изучать поведение детей, потому что на них меньше влияет культура. У детей очень хорошо проявляются врожденные кросскультурные, то есть общие для разных культур, универсалии поведения.

Этология человека изучает все социальное поведение. Это и взаимоотношения мужчины и женщины, и взросление человека, в том числе детские и молодежные культуры, родительское поведение, агрессивное поведение, иерархическое и пространственное поведение. Есть этология искусства и эстетического восприятия.
Этология исследует поведение человека в группах. Она вносит важный вклад в понимание таких острых проблем, как проблема ксенофобии. Этология изучает групповую идентичность - связь человека с определенной группой - и групповые нормы, в которые входят языки, ритуалы, этикеты, вся характерная для группы культура. Анализируя это поведение, этология обнаружила существование у нас двух важнейших врожденных мотиваций: мотивации следовать своим групповым нормам и мотивации защищать их, противодействуя тому, кто их нарушает. Без понимания этого решать проблемы сосуществования разных культур в нашем мире невозможно.

Этология города

Среда обитания, в которой в настоящее время живет большинство человечества, - это город. Особый раздел этологии человека - этология города. В городе, пожалуй, самая сложная естественная среда человека. Город дает человеку огромные возможности для самореализации и творчества. Однако наша врожденная конституция сформировалась в таких условиях, которые очень далеки от городских.
В ситуации города нарушается целый ряд базовых этологических потребностей человека. Среди них потребность быть близко к природе, потребность устанавливать свободно и ненавязчиво отношения с людьми. К базовым потребностям относится также необходимость какое-то время находиться в состоянии покоя, иметь свое личное пространство. В большом городе нас окружает море незнакомцев, это анонимное массовое общество. Нарушение основных потребностей приводит к тяжелым социальным болезням, которые связаны с повышенной агрессивностью, некоммуникабельностью, серьезным недостатком заботы друг о друге и взаимопомощи в трудной ситуации, с нарушением социализации детей, повышенной преступностью.
Очень сложным оказывается пространственное поведение в городе. Этологи внесли очень большой вклад в новую урбанистку, которая пытается планировать город по-новому архитектурно и социально так, чтобы базовые поведенческие потребности выполнялись. Очень увлеклись этологией архитекторы, антропологи и психологи, занимающиеся урбанистикой. В результате их исследований выяснилась, например, поразительная закономерность - прямая связь между числом этажей в доме, количеством зелени вокруг него и уровнем преступности, конфликтов, в том числе в семье, различных отклонений в поведении детей. Чем больше этажей и чем меньше зелени, тем больше агрессивности, преступности и различных поведенческих отклонений.

18, 20 и 22 января, с 19:00 до 22:15 в Академии ПостНауки (http://postnauka.ru/academy/) состоится курс «Происхождение человека: что мы знаем о наших предках» (http://postnauka.ru/academy/drobyshevsky-course) - 9 занятий, которые помогут полностью разобраться в процессе эволюции человека как вида и понять, каким образом сформировались современные расы

(Или послесловие к третьей редакции "Учебника для мужчин")

Имеющий мозг - да уразумеет.

Новоселов Олег

Прошло пять лет с момента публикации книги на бумаге и в Интернете. Читателям книга понравилась, если судить по тому, что их число растет, они растащили ее по сети и переводят на иностранные языки. Книга живет теперь собственной жизнью, мало подконтрольной автору. Пришло время сказать, что это за книга на самом деле. Прежде всего, это базовая концепция, базовая модель этологии человека.

Место этологии человека в системе наук

Для начала разберемся, что такое система наук вообще. Объективно существующий окружающий нас мир состоит из физических объектов. Эти объекты имеют определенный состав и строение, то есть они состоят из молекул, атомов и т.д., что определяет их физические свойства. Некоторые из этих молекул достаточно большие, и состоят преимущественно из атомов углерода и водорода. Это - молекулы так называемых органических веществ. Те физические органические объекты, которые способны воспроизводиться, называются живыми. И человек разумный является как раз одной из разновидностей живых объектов.

Таким образом объективно существует только физика как наука о свойствах объектов окружающего нас мира и математика как инструмент физики.

Химия, изучающая состав этих объектов, де-факто является частью физики.

Органическая химия, изучающая состав только органических объектов, является разделом химии, то есть также частью физики.

Биология изучает самовоспроизводящиеся органические объекты (в том числе людей), и разумеется является частью физики тоже.

Такова объективная картина систематизации наук с позиции здравого смысла.

Однако исторически физика с математикой возникли из военного дела и строительства. Химия произошла из ремесел, связанных с производством красок, ядов, пищи, парфюмерии, лекарств и т.п. Биология - из охоты, сельского хозяйства и знахарства. Поэтому эти науки развивались каждая отдельно своим путем. Однако сегодня они уже практически срослись в единое целое - систему естественных наук, оперирующих единой системой терминов, понятий и моделей.

Примерно то же самое, но в гипертрофированном масштабе, происходит в так называемых «гуманитарных науках». Из желания древних паханов (царей, князей, королей, шахов и т.п.) увековечить свое имя и деяния, и для этого державших прикормленных летописцев, возникла история. Из желания этих же паханов более эффективно управлять населением возникла социология. И так далее, и тому подобное. Эти цели были связаны весьма слабо. Так уж исторически сложилось. Каждая из «гуманитарных наук» поэтому имеет свои собственные, отдельную от других наук, историю, терминологию, модели, теории, систему интересов, финансирование и все остальное. Однако объективно все эти «науки» изучают всего лишь различные нюансы поведения одного единственного биологического вида - человек разумный. То есть де-факто, как ни крути, они занимаются ни чем иным, как этологией человека - разделом биологии, но занимаются ею в отрыве друг от друга.

В итоге подобного бардака сооружение системы представлений о человеке полностью аналогично «вавилонскому столпотворению». Вроде бы каждый тащит свой кирпичик в единую конструкцию знания и понимания. Но при этом каждый измеряет его размеры в собственных единицах, называет его на своем языке, не имеет ни малейшего представление ни о проекте в целом, ни о сопромате и приделывает этот кирпичик куда ему вздумается. В результате, конечно, какая-то конструкция получается, но уродливая, громоздкая и совершенно бестолковая.

Если проводить исторические аналогии, то знание людей о самих себе представляет собой "систематизированное непонимание", напоминающее псевдонауку алхимию до изобретения периодической системы элементов и до открытия взаимодействий внешних электронных оболочек атомов. Наблюдаемые реальные явления трактуются гуманитариями кто во что горазд, и при этом нет почти ни одной адекватной трактовки. Так вот, понимание работы инстинктов и их эволюции - и есть та самая периодическая система, которая сделает из гуманитарных псевдонаук естественную науку, этологию человека.

Попробуйте прочувствовать всю глубину абсурда. Мы знаем давно изученные этологами прошлого иерархию и врожденные инстинкты например медоносных пчел. И используя эти знания, можем эффективно управлять жизнедеятельностью пчелиной семьи и получать мед. Но имея огромное число "ученых", изучающих поведение собственного вида, мы до сих пор не обладаем знаниями, позволяющими эффективно управлять даже такими элементарными вещами, как собственное размножение. В результате чего в наиболее развитых странах уже произошла демографическая катастрофа.

Объективно человек является одним из живых существ, биологическим объектом. То есть изучать его должна естественная наука биология. Любые проявления его жизнедеятельности, будь то культурные, экономические, производственные, исторические, религиозные, политические, демографические или любые другие - имеют исключительно биологическую природу. Например, культура есть не что иное, как биологический видоcпецифический адаптационный механизм вида человек разумный к искусственным условиям существования. Следовательно, поведение человека должно изучаться именно биологами. А точнее - этологами, учеными, изучающими поведение живых существ. Следовательно логично систему знаний выстроить на основе именно естественнонаучных представлений. И именно это делают этологи.

Однако не стоит ожидать, что этологию человека ждет немедленное триумфальное шествие по умам людей. Система представлений достаточно инерционна. Да и гуманитарии будут всячески сопротивляться. Их дипломы уже получены и котируются. Их диссертации защищены, их научные регалии напечатаны на визитках. Налажена система запудривания мозгов обывателям и финансирующей "гуманитарные науки" власти. Налажена система обслуживания сиюминутных политических интересов и авантюр этой власти и корпораций. И соответственно налажено финансирование "научных" проектов и банкетов на международных конференциях. И каждый месяц получается зарплата. И разумеется, ничего из этого не хочется менять. Поэтому гуманитарии придумали для обозначения этологии человека ругательные ярлыки "биологизаторство" и "инстинктивизм", упорно продолжают поносить теорию эволюции, ее автора и считать гладкокожую бесхвостую обезьяну чем-то принципиально отличающимся от всех остальных живых существ.

Проблемы этологии человека состоят в том, что с одной стороны она отделена наличием культуры от этологии животных, что плохо понимаемо самими этологами, которые пытаются трактовать поведение человека, основываясь на поведении каких-нибудь других видов. С другой - этология обременена излишним влиянием разной гуманитарщины, которая по досадному недоразумению "изучает" различные аспекты поведения человека очень давно. С третьей - отсутствует концепция, базовая модель понимания поведения нашего вида. Все это до сих пор не давало этологии стать полноценной естественной наукой, структурировать накопленные знания о человеке и вплотную заняться их прикладным использованием во благо Человечества.

Моя книга написана именно для того, чтобы ликвидировать описанные выше недостатки системы представлений о человеке. И наконец начать формировать тот самый систематизированный подход, ту базовую модель, ту концепцию этологии человека, которая упорядочит и объединит под эгидой этологии человека "гуманитарные науки", включая теологию, разумеется. И позволит превратить наконец накопленные разрозненные знания о человеке в единую систему понимания. В книге содержится ключ к пониманию мира людей - схема видоспецифической иерархии первобытного стада и работы блока основных инстинктов - иерархического и репродуктивного. Если продолжить историческую аналогию с алхимией, то роль данной схемы в науке о человеке точно такая же, как роль боровской схемы атома водорода и периодической таблицы элементов в физике и химии.

Я вовсе не рассчитываю на всеобщее мгновенное признание. Более того, исследовав возможные реакции, я понимаю, что плевков в мою сторону будет предостаточно. Причем, что интересно - со всех сторон без исключения. В том числе скорее всего и со стороны людей, считающих себя этологами. Им будет обидно, что проблема решена человеком, не имеющим официального биологического образования и ученой степени. То есть "дилетантом". Однако книга слишком соответствует практическому жизненному опыту и здравому смыслу. И слишком удобна людям, желающим понять законы функционирования мира людей, привести свою жизнь в порядок и научиться ею управлять, базируясь на этом понимании. Поэтому книга предназначена именно для таких применений и написана не в научной форме, а в форме популярного учебника. И ориентирована на широкий круг читателей. На практическое использование знаний в повседневной бытовой жизни. По сути это учебник по прикладной этологии нашего вида. Соответственно я и назвал продолжение проекта - "Прикладная этология человека". В рамках этого проекта я буду продолжать интерпретировать различные аспекты мира людей в сформулированной мною модели.

"Учебник" как инструмент преобразования общества и корректировки эволюционного и исторического процесса

Собственно именно для этого книга и была задумана в конечном счете. Ибо имея знания, не применить их для улучшения мира - и глупо, и преступно. Эволюционный путь нашего вида - это снижение примативности. А Учебник делает сильными именно умных, способных понимать причинно-следственные связи самцов сапиенсов. Кроме того книга психологически просчитана и построена так, что устанавливает на человеческий бортовой компьютер "ментальный антивирусник" - иммунитет от манипуляций и разводок. А если у умного самца есть адекватная естественнонаучная модель понимания мира (частично адекватные псевдонаучные модели называются религиями, идеологиями и философиями), то он практически непобедим. То есть на биологическом языке - максимально жизнеспособен. На деловом языке - эффективен и успешен. Что обязательно заметят самки. И будьте уверены, непременно полюбят и нарожают от него детенышей. Умных. А умный отец будет знать, как их воспитать. Кроме того, именно он сделает наиболее успешную карьеру, придет к власти и приведет в порядок иерархию социума. И разумеется, тогда закончится эра матриархальной деградации. И наступит на земле царство разума (древние называли это царством Бога). И прекратятся войны. Ну, вы все поняли:-)

Кстати, этого не так уж и долго ждать. Лет 20 до начала процесса. В течение 10 лет книга станет общеизвестна. Через 10 лет те, кто ее прочел, сделают карьеру, придут к власти и станут в силах изменить иерархию социума.

Вообще, каждый желающий может поучаствовать в сопротивлении процессу матриархальной деградации методом распространения книги. И подобно прогрессорам Стругацких может привести в порядок целую планету, свою собственную.

Кстати о главной причине матриархата. Самка это приспособленка. Она всегда видит реальную картину мира. Неглубоко, без понимания причинно-следственных связей, так как ее мозг маленький и с маленькими ассоциативными центрами. Но всегда реальную, так как это мозг приспособленки. Для самки, поэтому идеология это всего лишь стихийное бедствие, к которому нужно приспособиться либо инструмент манипуляции самцом. Самец устроен иначе. Это охотник и воин. Ему нужно глубокое понимание логики поведения добычи и врага. И самец это творец, обладающий мощным мозгом. Поэтому ему нужно понимать логику устройства мира, чтобы приспосабливать его для себя и самок с детенышами. Поэтому самец мыслит логическими схемами. Если при воспитании ему внушить неадекватную схему (идеологию), то он будет пытаться по ней жить, и при этом будет, называя вещи своими именами, неадекватен. А значит неэффективен, неуспешен. При этом, не видя других схем, будет цепляться за старую, неадекватную. Самки, видящие реальную картинку, в этом случае говорят: "мужик - что бык, втемяшится ему в башку какая блажь - колом ее оттедова не выбьешь". И они, к сожалению, правы. И, разумеется, видя неадекватность самца, самки легко используют ее в своих целях. Таким образом, слабая самка с маленьким слабым мозгом оказывается реально эффективнее и успешнее сильного самца с мощным мозгом. Увы. Однако, если дать самцу адекватную внятную логическую схему реального устройства мира, то он становится настолько эффективен и успешен, что от матриархата не остается и следа. Моя книга дает самцу эту схему миропонимания. Делает его непобедимым. И поэтому похоронит матриархат, теперь уже навсегда.

"Учебник" и русское мессианство

С точки зрения этологии русские - наиболее северный из европейских этносов. Суровые условия и неопределенность иерархии на протяжении многих столетий требовали беспрецедентной способности просчитывать ситуацию и решать сложные задачи выживания. Поэтому примативность русских очень низка. Настолько низка, что страна является ведущим экспортером не только углеводородов, но и мозгов. Настолько низка, что последние сто лет мы живем вообще без внятной культурно-религиозной традиции. Рассудком. Разумом. Плохонько живем, но выживаем. Более того, разум русских уже настолько силен, что в значительной степени способен противостоять стандартным разводкам идеологов. Ни фашизм, ни феминизм ни коммунизм уже не способны сбить людей с толку своими неадекватными моделями миропонимания и призывами к неадекватным действиям настолько масштабно, как у других народов. Даже в отсутствие эффективной государственной системы правопорядка русские умудряются жить "по понятиям", то есть стихийно автоматически выстраивая примитивную систему правопорядка. Таким образом мы имеем народ, объективно максимально подходящий для жизни с позиции здравого смысла. Нужно только одно - дать людям простую, но объективную, адекватную, научно обоснованную модель миропонимания. Не религию, в которую нужно верить. Не идеологию, с помощью которой авантюристы управляют толпой. А именно научную адекватную модель понимания мира и отношений, основанную на понимании механизмов, логике и здравом смысле. Тогда русские построят максимально эффективное общество и будут максимально эффективны сами. И это будет началом становления новой цивилизации, взамен угасающей западной. Моя книга дает эту модель. То есть может стать основой формирования новой национальной русской культуры.

Место "Учебника" в ряду "священных книг"

Правила взаимодействия людей внутри социума, особенно принципы межполовых отношений, во всех человеческих культурах формируются этологами прикладниками, которых обычно называют духовенством. Это взаимодействие регулируется религиями и регламентируется с помощью так называемых "священных книг" - древних методических пособиях по разведению сапиенсов и балансировке их социумов. Так как теперь вскрыта и описана внутренняя биологическая логика построения религий, глубинная логика Библии и вынесены обоснованные рекомендации по дальнейшему регулированию жизнедеятельности людей и обществ, то данная книга по формальным критериям может считаться одной из "священных книг" Человечества. А так как после вскрытия биологической логики жизнедеятельности человеческих обществ и религий что-либо принципиально новое сказать уже невозможно, то эта "священная книга" - последняя. Некоторые читатели ее так и называют - "новейший завет ".

Изучающая поведение животных. В целях исследования определенного вида необходимо наблюдать за ним в естественной обстановке. Однако чтобы изучить принципы, лежащие в основе наблюдаемого поведения, иногда необходимо внешнее вмешательство. Этология помогает объяснить сложные взаимодействия между естественно закодированным врожденным поведением и окружающей средой.

Зарождение этологии как науки

В начале 20-го века поведение животных изучалось главным образом с помощью лабораторных экспериментов. Этот эмпирический подход привел к многим великим открытиям, таким как закон эффекта и бихевиоризма. Этология стала респектабельной дисциплиной несколько десятилетий спустя, когда европейские бихевиористы (этологи) доктора Конрад Лоренц и Нико Тинберген подарили человечеству такие судьбоносные открытия, как импринтинг, критические периоды развития, пусковые механизмы поведения, фиксированные комплексы действий, поведенческие диски и понятие вытеснения поведения.

Лоренц и Тинберген наряду с поклонником пчелиного поведения Карлом фон Фришем разделили Нобелевскую премию в 1973 году за их вклад в изучение поведения животных. Хотя некоторые детали их теорий были впоследствии обсуждены и изменены, фундаментальные принципы остались прежними. Бихевиоризм и этология - это два разных пути изучения поведения животных; один ограничивается в основном лабораторными исследованиями (бихевиоризм), а другой опирается на полевые исследования (этология животных). Результаты исследований обеих наук позволяют дать более четкое представление о поведении животных.

Вопросом, что такое этология, занимались такие видные ученые конца 19-го и начала 20-го века, как Чарльз Дарвин, О. Уитмен, Уоллес Крейг и другие. Бихевиоризм - термин, который также описывает научное и объективное изучение поведения животных, но это обычно относится к изучению подготовленных поведенческих реакций в лабораторных условиях и без особого акцента на эволюционную адаптивность. Многие натуралисты изучали аспекты поведения животных на протяжении всей истории человечества.

Наука этология

Что такое этология? Это подраздел биологии, который занимается изучением поведения животных или человека. Как правило, этологи наблюдают за животными в их естественной среде обитания, они изучают типичное поведение и условия, которые влияют на это поведение. Типичное поведение - это привычки, характерные для членов определенного вида. Более сложный, чем рефлекс, это своего рода врожденный пусковой механизм, запускающийся при помощи воздействия определенных стимулов.

Понимание этологии или поведения животных могут быть важным элементом дрессировки животных. Изучение природных моделей поведения у разных видов или пород позволяет тренеру выбирать тех представителей, которые лучше подходят для выполнения требуемых задач. Это также позволяет тренеру правильно стимулировать естественное поведение и предотвратить нежелательное.

Обычно этологи стараются ответить на четыре основных вопроса о формах поведения:

1. Что является причиной и стимулом для данной модели поведения.
2. Какие структуры и функции животного вовлечены в поведение.
3. Как и почему меняется поведение животного с его развитием.
4. Каким образом поведение влияет на приспособленность и адаптацию животного.

Понятие этологии

Этология животных как понятие существует с 1762 года, когда оно было определено во Франции как изучение поведения животных. В этом смысле оно несет то же значение, что греческое слово “этос”, от которого современный термин этологии является производным. Однако самостоятельное значение слова этология связывается с термином «этика» и используется в англо-саксонской литературе как «наука характера». Основателем современной этологии является врач и зоолог Конрад Лоренц. Путем систематического применения биологических методов исследования он анализировал поведение животных.

Первый современный учебник этологии об изучении инстинкта был написан в 1951 году Николаасом Тинбергеном. Наблюдения ряда родоначальников этологии как науки, в том числе Сполдинга (1873), Дарвина (1872), Уитмена (1898), Альтумы (1868) и Крейга (1918) пробуждают научный интерес к поведению животных. Тому, что такое этология, а также предмету ее изучения, стали уделять повышенное внимание. Эта наука стала считаться самостоятельной отраслью зоологии уже в 1910 году. В современном понимании этология занимается научным изучением поведения животных, а также некоторых аспектов человеческого поведения. Термин «животная психология» до сих пор иногда используется, но чисто в историческом контексте.

Различные модели поведения животных: обучение

Этология изучает различные модели поведения животных, которые затем классифицируются и сравниваются с моделями поведения других видов, особенно близкородственных. Важно, чтобы за животными наблюдение велось в их естественной или близкой к естественной среде обитания. Дополнительные наблюдения в неволе также часто бывают необходимыми.

Хотя обучение считается очень важным в поведении животных, одной из основных задач этологии является изучение врожденных моделей поведения, характерных для всех представителей одного вида. После изучения этих моделей можно приступать к рассмотрению изменений в поведении, вызванных обучением. Это важно, поскольку не каждое изменение формы или эффективности одного шаблона поведения в течение жизни индивида включает в себя обучение как форму приобретения опыта.

Примеры поведения животных

Поведение животных включает в себя самые разнообразные действия. Можно привести такой пример: слон поливает зебру у водоема. Зачем он это делает? Это игра или жест доброй воли? На самом деле опрыскивание зебры - это совсем не дружелюбный жест. Слон просто пытается держать зебр подальше от водопоя. Примеров животного поведения можно привести огромное количество, например, когда собака садится по команде, или кошка, которая пытается поймать мышь. Поведение животных включает в себя все способы взаимодействия друг с другом и окружающей средой.

Созревание инстинктов и генетика

Уже в 1760 году профессор в Гамбурге Герман Самуил Реймарус открыл миру понятие «созревание инстинктов» и указал на разницу между врожденными и приобретенными навыками. Врожденные умения, например, поиски пищи или понимание танцевального языка пчел присутствуют с момента рождения. Для того чтобы успешно адаптироваться, животное должно иметь в своем распоряжении информацию об окружающей среде. Эта информация может быть заложена в хромосомах или храниться в памяти, то есть она может быть врожденной или приобретенной. В сложных моделях поведения зачастую возникает взаимодействие между обоими элементами.

Исследование генетических основ поведения является важной составной частью этологии. Например, скрещивание двух видов уток, которые различаются формами ухаживания во время брачного периода, может порождать гибриды с совершенно другими моделями поведения в этот период, отличающимися от родительских, но присутствующих в поведении общих предполагаемых предков данного вида. Однако до сих пор не ясно, какие физиологические причины отвечают за эти различия.

Природа против воспитания: эволюция поведения животных

Этология, наука о поведении животных, как правило, делает акцент на поведении в естественных условиях и рассматривает поведение как эволюционно-адаптивный признак. Если поведение животных контролируется генами, они могут эволюционировать путем естественного отбора. Основные модели поведения обусловлены генами, остальные - жизненным опытом в определенной среде. Вопрос, контролируется ли поведение в основном генами или средой, часто становится предметом дискуссий. Поведенческие привычки определяются как природой (гены), так и воспитанием (окружающая среда).

У собак, например, тенденция вести себя определенным образом по отношению к другим собакам, возможно, контролируется генами. Однако нормальное поведение не может развиваться в среде, где нет других собак. Щенок, который вырос в изоляции, может бояться других собак или действовать агрессивно по отношению к ним. В естественной среде развиваются также типы поведения, так как они явно увеличивают приспособленность животных, которые их придерживаются. Например, когда волки охотятся вместе, в стае возможность поймать добычу значительно увеличивается. Таким образом, у волка появляется больше шансов выжить и передать свои гены следующему поколению.

Причины поведения включают в себя все раздражители, которые влияют на поведение, будь то внешние (пища или хищники) или внутренние (гормоны или изменения нервной системы). Целью той или иной поведенческой реакции является непосредственное воздействие на поведение другого животного, например, привлечение партнера для спаривания. Развитие поведения связано с явлениями или воздействиями, с помощью которых поведение изменяется в течение жизни животного. Эволюция поведения связана с истоками поведения и с тем, как они меняются со сменой поколений.

Нематология
Оология Орнитология
Палеозоология Планктология
Приматология Протозоология
Териология Хироптерология
Энтомология Этология Знаменитые зоологи История

Происхождение названия и история

Этология окончательно сформировалась в 30-е годы XX века на базе полевой зоологии и эволюционной теории как наука о сравнительном описании поведения особи. Становление этологии связывают главным образом с работами Конрада Лоренца и Николаса Тинбергена , хотя они сами первоначально не называли себя этологами. Затем этот термин стал употребляться для того, чтобы различать специалистов по изучению животных в естественных условиях от сравнительных психологов и бихевиористов в США , работавших преимущественно аналитическими методами в лабораториях. Современная этология является междисциплинарной и имеет в себе физиологическую, эволюционную составляющие, наследие бихевиоризма .

Четыре вопроса Тинбергена

• приспособительную функцию: как поведенческий акт влияет на способность животного выживать и оставлять потомство?
• причину: какие воздействия запускают поведенческий акт?
• развитие в онтогенезе: как поведение меняется с годами, в течение индивидуального развития (онтогенеза), и какой предыдущий опыт необходим для проявления поведения?
• эволюционное развитие: каковы различия и сходства похожих поведенческих актов у родственных видов, и как эти поведенческие акты могли возникнуть и развиваться в процессе филогенеза ?

Известные этологи

См. также

Напишите отзыв о статье "Этология"

Примечания

Литература

• Бутовская М. Л., Файнберг Л. А. Этология приматов (учебное пособие). - М.: Издательство МГУ, 1992.
• Вагнер В. А. Биологические основания сравнительной психологии. Т. 2: Инстинкт и разум. - 2005. - 347 с.
• Зорина З. А., Полетаева И. М. Основы этологии и генетики поведения. - М: МГУ, 1999.
• Корытин С. А. Поведение и обоняние хищных млекопитающих. - Изд. 2-е. - М.: Изд-во «ЛКИ», 2007. - 224 с.
• Корытин С. А. Приманки зверолова. Управление поведением зверей с помощью апеллентов. - М.: Изд-во «ЛКИ», 2007. - 288 с.
• Крушинский Л. В. Избранные труды. - М., 1991.
• Крушинский Л. В. Записки московского биолога. Загадки поведения животных. - М.: Языки славянской культуры, 2006. - 500 с.
• Мак-Фарленд Д. : Пер с англ. - М.: Мир, 1988. - 520 с., ил. - ISBN 5-03-001230-3 .
• Паевский В. А. Пернатые многоженцы: браки, измены и разводы в мире птиц. - М.; СПб.: Товарищество науч. изд. КМК, 2007. - 144 с.
• Филиппова Г. Г. Зоопсихология и сравнительная психология: учебное пособие для вузов. - 3-е изд., стер. - М.: Академия, 2007. - 543 с.
• Хайнд Р. Поведение животных. - М., 1975.
• Дольник В. Р. Непослушное дитя биосферы. Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей . - СПб.: ЧеРо-на-Неве; Петроглиф, 2004. - ISBN 5-88711-213-1 .

Ссылки

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Этология

– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.